Последние отзывы

  25  

Что же в ней так меня раздражает, что хочется схватить ее за плечи и заставить слушать себя? — отвлеченно думал Кен, не в силах оторвать взгляда от ее губ и вспоминая, как горячи, как сладки они на вкус. Он хотел поцеловать ее сейчас же, прямо здесь. Но Грейс уже поворачивалась к калитке. И внезапно проснувшийся голос здравого смысла предупредил его, что он не должен как дурак бежать за ней и умолять остаться, поскольку совершенно очевидно, что это не входит в ее намерения.

Но она же хотела его той ночью. Она хотела его, и он в свою очередь хотел ее. И проблема заключалась в том, что он продолжал ее хотеть и сейчас.

— Грейс… — начал Кен в последней попытке поговорить с ней, но, как он уже знал, она отрицательно покачала головой.

— Нет, я… — И задохнулась от негодования и недоверия, очутившись в следующий момент в бесцеремонных и грубых объятиях мужчины, крепко прижавшего ее к себе.

Она пыталась протестовать в его настойчивые ищущие губы. Однако все протесты были сметены горячей страстью поцелуя… вскружившего ей голову, ошеломившего ее до такой степени, что, вместо того чтобы сопротивляться, Грейс придвинулась ближе, прильнула к Кену…

Где-то в мозгу зазвенел колокольчик тревоги. Но какое ей было до него дело! Кен целовал ее, и она не хотела, чтобы что-то, а тем более старый глупый колокольчик, становился между нею и тем возбуждением, тем блаженством, которые дарило ей ощущение его властных и страстных губ.

— Ммм…

Кен почувствовал тяжелое и быстрое биение своего сердца, когда оборона Грейс внезапно пала и она стала такой мягкой, такой податливой, такой восхитительно отзывчивой в его объятиях! Он почувствовал непреодолимое искушение взять ее на руки и отнести прямо в свою постель.

Над головой вскрикнула птица, и Грейс вдруг пришла в чувство. Бледная и трясущаяся, она отпрянула от него. Да как же она позволила такому случиться?! Ее губы немного болели, и она с трудом удержалась от того, чтобы не провести по ним кончиком языка, — боясь стереть прикосновение губ Кена? Все ее тело — от головы до пят — болело, и она начала дрожать. Пораженная до глубины души полным отсутствием у себя сдержанности, она выкрикнула низким голосом, в котором звучала мука:

— Не смейте больше прикасаться ко мне… никогда!

А затем ушла, высоко подняв голову, чтобы скрыть, как она несчастна, с болезненно колотящимся сердцем и глубоким презрением к себе. Ушла, не останавливаясь на оклики Кена.

Грейс все еще дрожала, когда укрылась под надежной крышей собственного дома. До нее доходили слухи, что в особняке Палмера появился жилец, однако ей и в голову не приходило, что им мог быть Кен Эдварде. Фил говорил, что Кен, вероятнее всего, продолжит консультации по поводу того, какую из фабрик следует закрыть, но зачем ему понадобилось переезжать в Пайнвуд?

Она чувствовала, что теперь ни один из аспектов ее жизни не уйдет от его внимания и вмешательства.

Грейс поспешила в маленькую кухню и начала готовить ужин. Фил звонил днем и предлагал пообедать вместе, но Грейс сказала, что слишком занята. Она боялась, что, встретившись с кузеном, может нечаянно проговориться о завтрашней демонстрации. Нельзя сказать, чтобы они затевали что-нибудь противозаконное, но Грейс знала, что Фил вряд ли одобрит ее участие в происходящем и приложит все усилия, чтобы ее отговорить.

Она очень любила своего кузена, во многом они были близки как родные брат и сестра, и Грейс знала, как шокировало бы его то, как она вела себя с Кеном Эдвардсом. Она и сама себя стыдилась… Но хуже всего были сны, в которых оживала та ночь в отеле — и Грейс наслаждалась происходящим.

Проглотив комок в горле, Грейс постаралась сосредоточиться на готовке, но у нее почему-то пропал аппетит. К еде, чтобы быть точной. Был один момент в саду, когда она стояла рядом с Кеном, а потом посмотрела на него, на его губы и почувствовала себя такой голодной, как никогда в жизни…

Кен, как от толчка, проснулся в своей новой спальне и не сразу понял, где находится. Ему снился сон о Грейс — и уже не впервые. Протянув руку к ночнику, он включил его. Дом заново покрасили перед тем как сдавать, и в воздухе все еще витал слабый запах краски. Кен встал, босиком подошел к окну и, раздвинув шторы, взглянул на освещенный луной сад.

Во сне он вспомнил кое-что касающееся Грейс, и это встревожило его. Нечто, на что он поначалу не обратил должного внимания, но что теперь, когда он многое узнал, приобрело большое значение! Было ли это просто его воображение или действительно существовало нечто, указывающее на то, что он — первый любовник Грейс?

  25