очень нудно 
29 
Узнав о ее планах, Жиль слегка приподнял брови, но спорить не стал: возможно, у него было слишком много забот, чтобы думать о таких пустяках, сделала вывод Анабел. Ее огорчало только, что на празднике не будет Мари-Терезы и Жан-Поля. Они не могли бросить новорожденную дочку и, как ни обидно, твердо решили остаться дома.
Я на их месте поступила бы точно так же, подумала Анабел, инстинктивно прикрыв руками живот. В последнее время этот жест стал у нее рефлекторным. Зашедший в спальню Жиль заметил его и слегка нахмурился.
— Что-то не так?
Что бы он ответил, если бы Анабел сказала: «Ничего особенного, просто во мне шевельнулся твой сын»? Но она лишь покачала головой, не позволяя себе смотреть на человека, стоящего рядом, и любоваться его мужественной красотой.
— Тогда перестань вести себя как жертва насильника! — злобно рявкнул Жиль. — Бог свидетель, Анабел, ты сама… сама…
— Пожалуйста, не продолжай! — взмолилась она. — Мне очень жаль, если у тебя сложилось впечатление, что…
— …Что ты хотела меня? — Он в сердцах выругался. — Черт побери, хотела, еще как хотела!
Жиль ушел, так и не узнав, что Анабел вовсе не считает себя жертвой, поскольку сделала это из-за всепоглощающей любви к нему. Казалось, вспышка страсти, доставившая Анабел столько радости и наслаждения, для Жиля превратилась в постыдный проступок, о котором он горько сожалел.
Он ненавидит меня… При мысли о том, что ее любовь навсегда останется без ответа, по лицу Анабел заструились слезы.
В день праздника, тщательно проверив все и убедившись, что комнаты гостей в идеальном порядке, Анабел решила немного отдохнуть в Южной башне, ставшей для нее убежищем. До приезда гостей оставалось несколько часов.
Голова кружилась, мешая сосредоточиться. Соблазн воспользоваться кроватью под зеленым муслиновым балдахином был слишком велик, и Анабел сняла с себя легкое льняное платье.
Отражение в зеркале убедило молодую женщину, что долго скрывать свою тайну она не сможет: срок-то уже четыре месяца. Она легла, натянула на себя шелковое покрывало и тихонько вздохнула, сожалея, что скоро придется покинуть замок. Анабел позволила себе немного помечтать о том, как было бы чудесно, если бы они с Жилем были женаты по-настояшему, какой счастливой и веселой она могла бы быть. Конечно, Жиль был бы доволен: ведь ребенок, которого она носит, стал бы наследником владений Шовиньи.
Но при теперешних отношениях он вряд ли обрадуется этой беременности, в лучшем случае останется равнодушным. Она снова вздохнула. В последнее время ее отношения с мадам Лебон складывались трудно, и Анабел пугало, что эта женщина может первой догадаться о ее «интересном положении». Почему она так боится этого, Анабел не знала, знала только одно: если прежде враждебность мадам Лебон поначалу раздражала ее. то теперь на смену раздражению пришел страх…
— Анабел!
Кто-то звал ее, вырывая из дремоты, которая была намного приятнее реальности. Анабел открыла глаза и увидела склонившегося над ней Жиля.
— Что ты здесь делаешь? С минуты на минуту начнут прибывать гости!
У Анабел пересохло во рту, она с трудом проглотила комок в горле. Подбородок Жиля оброс темной щетиной, и Анабел нестерпимо хотелось прикоснуться к ней…
— Анабел! — В его голосе звучало нетерпение.
— Да. Я проснулась. Сейчас оденусь, а потом пойду и…
— Оденешься? — Он прижался к ней вплотную и требовательно спросил: — Ты хочешь сказать, что не одета? Когда комната не заперта и может войти кто угодно?
Его гнев ошеломил Анабел, она слабо возразила:
— Никто сюда не войдет… Весь замок знает, что днем я люблю уединиться в Южной башне.
— Зачем? Чтобы мечтать о своем женихе? А что бы он сказал, если бы узнал, что ты отдалась мне? Или ты расскажешь ему об этом только тогда, когда станет слишком поздно?
— Как ты смеешь предполагать такое? Я…
— Значит, расскажешь? Ну что ж, наверное, мне следует кое-что добавить! — вкрадчиво промолвил Жиль, не дав Анабел сказать, что она разорвала помолвку.
Он сдернул шелковое покрывало, и Анабел, страстно жаждавшая прикосновений Жиля и отчаянно тосковавшая по его любви и нежности, подставила губы.
Забывшись сладострастной мечтой, она слишком поздно поняла его истинные намерения и попыталась отстраниться, но тщетно. Он обхватил ладонями ее щеки, и Анабел зажмурилась, чтобы не видеть серых глаз, в которых горела ярость.
29 
