очень нудно 
20 
— Ночь, проведенная с обворожительной обнаженной женщиной, свернувшейся клубком у тебя на груди, накладывает определенный отпечаток на мысли мужчины. И если вы дальше будете бросаться в мои объятия…
Бетти с облегчением перевела дух: Симон снова разыгрывает ее, опять подтрунивает. На минуту девушка поверила, что он говорит серьезно, а на самом деле Симон ловко воспользовался ее подозрительностью и затеял новую игру.
— Если мне не изменяет память, именно вы начали кидаться снежками, — напомнила она. — А что касается объятий, зарубите себе на носу: так называемые «сексуальные потребности» для меня пустой звук.
— Я готов сделать на это скидку, — великодушно откликнулся он.
— Вас действительно забавляет все это, правда? — с горечью спросила Бетти. — Нравится смеяться надо мной, издеваться…
— Помните, я говорил вам, что в детстве меня терроризировали сестры? Я должен взять реванш.
— Да, но при чем здесь я?
Он беззаботно рассмеялся в ответ.
Элизабет внезапно почудилось, что она парит в воздухе — ее глаза закрылись, лицо побелело. Заметив это, Симон нахмурился.
— Вставайте, — резко сказал он, поднимаясь на ноги и вытаскивая девушку из сугроба. — Иначе мы замерзнем. А какой бы был у нас вид, когда растаял снег, — продолжал он насмешливо. — Два трупа в страстных объятиях.
— Я бы предпочла не смеяться над этим, — холодно возразила Бетти.
Когда они подошли к дому, Симон вдруг остановился.
— Сожалею, если обидел вас своими намеками, — примирительно заметил он. — Пожалуй, я не привык к обществу таких целомудренных и таких…
Бетти с негодованием оттолкнула его и поспешила в дом. Ее лицо пылало от смущения и стыда, потому что только круглая дура позволила бы так обращаться с собой. Даже грудному ребенку ясно, что Симону доставляло огромное, почти садистское удовольствие дразнить ее. Господи, за что же такое наказание?
— Не стоит извиняться. Мне следовало раньше понять, что я зашла слишком далеко. — Она проскользнула в кухню и закрыла за собой дверь.
5
Бетти время от времени посматривала в окно, надеясь заметить хоть какие-нибудь признаки оттепели. Но, судя по всему, дело шло к дальнейшему похолоданию.
Симон, казалось, с головой погрузился в чтение дневников, умудрившись устроиться с комфортом на не первой молодости шатком стуле. Впечатление усиливал упоительный аромат свежесваренного кофе, видимо, по какому-то латиноамериканскому рецепту. Бетти исподтишка наблюдала за Симоном: для человека, привыкшего к кочевой жизни, он удивительно легко вписывался в домашний интерьер.
Бенджамин был совершенно другим. Не приверженец физической активности, о чем свидетельствовало его весьма тщедушное телосложение. Со школьной скамьи он ненавидел спорт и всячески отлынивал от занятий физкультурой, а сейчас его сибаритство расцвело махровым цветом, поскольку единственной заботой был собственный антикварный магазин. Посещение различных аукционов и выставок, переписка и дискуссии с другими специалистами, интриганство против конкурентов — все это стало единственным хобби и смыслом жизни Бена.
Зачастую Бетти заставала своего жениха за сортировкой только что приобретенного антиквариата, и с некоторых пор она стала брать с собой какую-нибудь книгу, чтобы хоть чем-то занять себя, пока Бен не освободится. В отличие от Симона Бен никогда не предлагал помыть посуду или помочь с готовкой. Он был единственным сыном, и мать избаловала его. Бен навещал миссис Макгрегор по воскресеньям, чтобы отвезти в церковь и после отобедать вместе. Бетти иногда присоединялась к ним, но чувствовала, что будущая свекровь ее недолюбливает.
У Макгрегоров была дальняя родственница, имя которой неизменно упоминалось в присутствии Элизабет и сопровождалось эпитетами «хорошая», «благовоспитанная», «деликатная». Короче, потенциальная идеальная супруга. Бетти подозревала, что мать Бена предпочла бы, чтобы сын сделал другой выбор.
Элизабет посмотрела в окно, и ее сердце замерло: снова начиналась метель. Не отрываясь от своего увлекательного занятия, Симон заметил:
— Похоже, погода не скоро улучшится.
Да уж, и одному Богу известно, сколько еще дней им придется проторчать на ферме. Бетти стало как-то не по себе, и она презрительно фыркнула:
— С каких это пор вы стали специалистом в области предсказания колорадской погоды? — злясь на свою несдержанность, спросила она. Больше всего на свете ей не хотелось, чтобы Симон заметил, как она взвинчена.
20 
