25 
– Восхитительно, – поправила Ева. – Хотя эти слова иногда становятся синонимами. Я просто надеялась раздразнить вас, расшатать хоть немного это ваше удивительное самообладание.
– Зачем?
– Я хотела бы чувствовать, что обнажаю душу перед ближним своим. – Пожав плечами, Ева отщипнула кусочек круассана. – Из вашей с Полом перепалки за ужином я сделала кое-какие выводы. Я восхищаюсь вашим характером.
– Не все из нас могут позволить себе демонстрировать характер, но я – живой человек, мисс Бенедикт.
– Ева.
– Я настолько человечна, Ева, что прихожу в ярость, когда мной манипулируют. – Джулия достала из портфеля блокнот и диктофон. – Это вы послали его ко мне вчера?
Ева ухмыльнулась:
– Кого?
– Пола Уинтропа.
– Нет. – Глаза Евы вспыхнули любопытством, но Джулия напомнила себе, что эта женщина – актриса. – Пол нанес вам визит?
– Да. Похоже, его волнует книга и то, как я напишу ее.
– Пол всегда меня защищает. – Потеряв аппетит, как часто бывало в последнее время, Ева достала из пачки сигарету. – И думаю, вы его заинтриговали.
– Сомневаюсь, что в его визите было что-то личное.
– Не сомневайтесь. – Ева снова рассмеялась. – Дорогая моя, большинство женщин балдеют после пяти минут общения с Полом. Он избалован. С его внешностью, обаянием и сексуальностью трудно ожидать чего-то другого. Я точно знаю. Я влюбилась в его отца.
Джулия ухватилась за последние слова.
– Расскажите мне о нем. О Рори Уинтропе.
– А, Рори… лицо падшего ангела, душа поэта, божественное тело и мозги добермана, преследующего сучку в период течки. – Ева добродушно рассмеялась. – Я всегда сожалела, что у нас ничего не вышло. Сукин сын мне очень нравился. Проблема Рори заключалась в том, что как только он испытывал эрекцию, то почитал своим долгом воткнуть член в кого угодно: в горничную-француженку, в повариху-ирландку, в кинозвезду или дешевую шлюху. – Ева усмехнулась, снова смешала себе «Мимозу». – Я могла бы стерпеть его неверность – в ней не было ничего личного, но Рори свято верил в необходимость лжи. Я не могла жить с мужчиной, который считал меня идиоткой, готовой поверить его жалким выдумкам.
– Значит, его измены вас не беспокоили?
– Так бы я не формулировала. Развод – слишком простой и безболезненный ответ на постоянное траханье на стороне, а я верю в месть, Джулия. Если бы я больше любила Рори и меньше – Пола, все могло бы закончиться колоссальным взрывом.
И снова Джулия почувствовала трепет взаимопонимания. Она сама слишком любила ребенка, чтобы уничтожить его отца.
– Ваш брак с Рори распался много лет назад, но вы сохранили теплые отношения с его сыном.
– Я люблю Пола, как родного сына. – Затушив одну сигарету, Ева немедленно закурила другую. Признание далось ей нелегко. – Я не создана для материнства, но, встретив этого красивого умного мальчика, захотела стать ему настоящей матерью. Мне было за сорок, и я понимала, что природа почти не оставила мне времени. Пол стал моим последним шансом.
– А мать Пола?
– Марион Харт? Потрясающая театральная актриса… Презирала Голливуд. Они с Рори перебрасывались ребенком, как мячиком. Пол был для Марион чем-то вроде собачки, которую купили, повинуясь порыву, а потом – деваться некуда – приходится кормить ее и выгуливать.
– Но это ужасно.
Впервые Ева услышала в голосе Джулии искреннее чувство.
– Вы мне не поверите, но, клянусь, не все женщины с восторгом принимают материнство. Никакого насилия, никакого пренебрежения – ни Рори, ни Марион и в голову бы не пришло обижать мальчика, – просто снисходительное равнодушие.
– Должно быть, он страдал, – прошептала Джулия.
– Нельзя сожалеть о том, чего не знаешь. – Ева заметила, что Джулия выключила диктофон, отложила блокнот и просто слушает. – Когда я познакомилась с Полом, он был умным, самодостаточным ребенком. Я не смогла бы сыграть безумно любящую мамочку, даже если бы знала как. Но я могла уделять ему внимание и получать от этого удовольствие. На самом деле, я часто думаю, что вышла замуж за Рори, потому что влюбилась в его сына.
Ева откинулась на спинку шезлонга, наслаждаясь воспоминаниями.
– Конечно, мы с Рори были знакомы, ведь вращались в одних и тех же кругах. Мы испытывали симпатию друг к другу, даже влечение, но, когда я была свободна, он был занят, и наоборот. И вдруг мы оказались в одном фильме.
– «Милашка».
– Да, романтическая комедия. И чертовски хорошая. Это был один из моих лучших фильмов. Остроумный сценарий, талантливый режиссер, элегантные костюмы и партнер-звезда, умеющий высекать сексуальные искры на съемочной площадке. Через две недели съемок пламя разгорелось за кадром.
25 
