Последние отзывы

  67  

Она заставила его ждать целый час. Ей необходимо было время, чтобы подготовиться к встрече.

Виктор Флэнниган был все еще женат, как и много-много лет назад. Он не мог – или не хотел – оставить свою жену. Долгие годы Ева пыталась пробиться сквозь незыблемую стену его религиозных убеждений, но ни ярость, ни слезы не помогали, и в конце концов она смирилась, потому что не смогла отказаться от него. Видит бог, она пыталась. Снова и снова выходила замуж… заводила бесчисленные связи. Бесполезно.

Откинув голову, закрыв глаза, Ева побрызгала духами шею, запахнула шелковый халат с затейливыми застежками из золотой тесьмы.

Она была женщиной Виктора Флэннигана с их первой встречи. Она умрет женщиной Виктора Флэннигана. Бывает судьба и похуже…

Со стаканом виски в руке Виктор ходил взад-вперед по гостиной.

– Прости, что задержала тебя. – Ева подошла к бару, открыла маленький холодильник, отодвинула полупустую бутылку шампанского. Пожалуй, понадобится целая бутылка. Вечер предстоит долгий. – Хотела освободиться от дневных забот.

Она ловко открыла бутылку – Ты прекрасно выглядишь, Ева. Нежной, сексуальной, уверенной.

– Я и есть нежная, сексуальная, уверенная. – Она улыбнулась, наполняя первый бокал. – Разве не поэтому ты меня любишь?

Виктор резко отвернулся и уставился на огонь в камине.

– Господи, я действительно люблю тебя. Больше, чем следовало бы нормальному мужчине. Я не раздумывая совершил бы убийство, если бы это помогло получить тебя.

Отчаяние, прозвучавшее в его голосе, встревожило Еву.

– В чем дело, Виктор? Что случилось?

– Мюриэл снова в больнице.

Мысль о жене вернула его к бутылке и стакану.

– Мне очень жаль. – Ева накрыла ладонью его пальцы – не для того, чтобы остановить пьянство, а чтобы, как всегда, предложить поддержку и сочувствие. – Я понимаю, как тебе тяжело, но ты не должен вечно винить себя.

– Не должен? – Виктор осушил стакан без всякого удовольствия. – Ева, она до сих пор обвиняет меня и имеет на это право. Если бы, когда начались роды, я был рядом с ней, а не в Лондоне, мы бы все сейчас были свободны.

– Прошло почти сорок лет. Неужели сорокалетнего покаяния мало любому богу? Любой церкви? И твое присутствие не помогло бы спасти ребенка.

– Этого я никогда не узнаю. – И поэтому он не мог простить себя. – Она пролежала без помощи много часов. Черт побери, Ева, с ее слабым здоровьем она вообще не должна была забеременеть.

– Это был ее выбор, – резко оборвала Ева. – И хватит об этом, это слишком старая история.

– Начало всего… и конец. Мюриэл стала такой же хрупкой душевно, какой была физически. Она так и не оправилась от потери ребенка.

– И не позволила тебе. Прости, Виктор, но я не могу без гнева смотреть, как она заставляет страдать тебя за то, что от тебя не зависело. И я нахожу ее болезнь жалким оправданием твоей загубленной жизни. И моей, – горько добавила она. – Бог свидетель, и моей.

– Вряд ли сильная женщина может сочувствовать слабой.

– Я люблю тебя. Я ненавижу то, что она сделала с тобой. И со мной. – Ева затрясла головой, не давая ему ответить, не желая в сотый раз отправляться по исхоженной дороге. – Я выживу. Но мне хотелось бы верить, что я доживу до того дня, когда увижу тебя счастливым. По-настоящему счастливым.

Виктор сжал ее пальцы, тяжело вздохнул, собираясь с силами. Он еще не сказал ей худшего.

– Она приняла секонал.

– О господи. – Ева обняла его. – О Виктор, мне так жаль!

Он хотел бы спрятаться в ней, в ее сочувствии, но не мог: мертвенно-бледное лицо жены все еще стояло перед его глазами.

– Ее откачали, но она в коме. Мне удалось без огласки перевезти ее в частную клинику.

Ева увидела в дверях Нину и отрицательно покачала толовой. Ужин подождет.

– Когда все это случилось, Виктор?

– Я нашел ее утром. – Он не сопротивлялся, когда Ева взяла его за руку и подвела к креслу. – В ее спальне. Она надела кружевной пеньюар, подаренный мной на двадцать пятую годовщину свадьбы, когда мы пытались возродить наши чувства. Она подкрасилась. В первый раз за целый год я увидел помаду на ее губах. – Виктор обхватил голову руками, подавленный чувством вины. – Она сжимала в руках беленькие башмачки, которые связала когда-то для ребенка. Я думал, что избавился от всех детских вещей, но, должно быть, она их где-то спрятала. На полу у кровати валялись бутылочка из-под таблеток и записка. Мюриэл написала, что устала, что хочет быть со своей маленькой девочкой. Виктор выпрямился, схватил Еву за руку.

  67