очень нудно 
47 
Всю ту ночь и весь следующий день они боролись со штормом. К ночи двадцать второго июня «Джастина» стала разваливаться. Не осталось надежды ни спасти ее, ни добраться на ней до берега. В спасательные шлюпки усадили женщин, детей, раненых.
— Мужья в последний раз целовали жен, отцы обнимали детей. И все понимали, что только чудо спасет любого из них, — вставила Тейт.
— Спаслось всего пятнадцать человек. Только одна шлюпка перехитрила шторм. — Хейден увидел слезы в глазах Тейт. — Тейт, это было очень давно.
— Я знаю. — Она смущенно моргнула. — Но так легко представить, какой кошмар они пережили!
Хейден хотел бы предложить ей носовой платок… или смахнуть единственную слезу, скатившуюся по ее щеке, но он не осмелился.
— Я хочу предложить капитану сменить куре. Градусов на десять на зюйд-зюйд-вест.
— Почему?
Тейт встала, подошла к нему и, бессознательно положив руку на его плечо, стала следить за изменениями на экране компьютера.
Как всегда бывало в подобных случаях, сердце Хейдена на мгновение перестало биться, и, как всегда, он обозвал себя дураком, старым дураком, но это не помогло. От ее аромата, от ее тихого сексуального голоса мысли путались в его голове. Он любил в ней все: ее душу, ее чувствительное сердце и — когда позволял себе пофантазировать — ее изумительно гибкое тело.
— Ты слышишь?
— Что?
— Вот это. — Тейт ткнула пальцем вверх. — Должно быть, сбрасывают продукты. Идем, Хейден. Погреемся на солнце и посмотрим.
— Ну, я еще не закончил…
— Пойдем. Ты сидишь здесь как крот. — Засмеявшись, она схватила его за руку и потянула к двери.
Конечно же, он пошел за ней. И, конечно же, чувствовал себя кротом, который размечтался о Дюймовочке. Какие у нее потрясающие ноги! Самые красивые ноги на свете. Он понимал, что не должен таращиться на них, но не мог отвести взгляда. Боже, как восхитительно мерцают на алебастровой коже веснушки под правым коленом! Он хотел бы прижаться к ним губами. От этой мысли у него закружилась голова.
Хейден снова обозвал себя идиотом, напомнил себе, что он на тринадцать лет старше, что он отвечает и за нее, и за всю экспедицию. Он включил Тейт в команду по рекомендации руководства «Трайдента», филиала «Посейдона», включил без возражений, ведь она была его самой талантливой студенткой… Солнце высекло золотые искры в ее волосах, и у Хейдена снова перехватило дыхание.
— А вот еще один! — крикнула Тейт и присоединилась к улюлюканью собравшейся команды, когда очередной тюк, сброшенный с вертолета, соскользнул с кормы в воду.
— Сегодня у нас будет королевский ужин. — Лорейн перегнулась через поручни, наблюдая за маленькой шлюпкой. — Эй, парни, не оставляйте ничего рыбам. Тейт, я заказала «Фюме Блан». — Она повернулась к Хейдену и захлопала длинными ресницами. — Док, где это вы с Тейт прятались?
— Хейден занимался расчетами. Надеюсь, не забыли прислать шоколад.
— Ты ешь сладости, только когда нервничаешь.
— А ты завидуешь, потому что все конфеты откладываются в твоих бедрах.
Лорейн надула губы и провела кончиком пальца по обнаженному коротенькими шортами бедру, лукаво покосившись на Хейдена.
— У меня потрясающие бедра. Не правда ли, док?
— Оставь Хейдена в покое, — укоризненно сказала Тейт и взвизгнула от неожиданности.
Огромный мускулистый Бауэре обхватил Тейт сзади и под взрыв аплодисментов метнулся к болтающемуся над палубой канату.
— Я убью тебя, Бауэре, — хихикнула Тейт, слабо обороняясь. — И на этот раз я не шучу. — Она по уши в меня втрескалась, — заявил заперт по компьютерам и робототехнике, хватаясь одной рукой за канат. — Держись за меня крепче, красотка.
Тейт взглянула на блестящее черное лицо, смеющиеся глаза, сверкающие в ослепительной улыбке белые зубы.
— Почему ты всегда выбираешь меня?
— Потому что мы прекрасно смотримся вместе. Я — Тарзан, ты — Джейн.
Тейт вцепилась в канат и затаила дыхание. Они летели над водой, крик Тарзана звенел в ее ушах, свистел ветер, и это было бесподобно. Канат выгнулся дугой, бескрайнее море качнулось, Тейт разжала пальцы и за секунду до столкновения с устремившейся на нее водой услышала гогот Бауэрса.
Тейт с удовольствием погрузилась в бодрящую прохладу, затем заработала ногами и вынырнула.
— Всего восемь баллов от японского судьи, Бомонт, но не огорчайся, они слишком придирчивы. — Бауэре подмигнул ей, прищурился. — О боже милостивый, сюда тащится Дарт! Освободить бассейн!
47 
