очень нудно 
56 
Дурные привычки ведут к неуравновешенности, неряшливости. Вот он сам бросил курить хотя бы для того, чтобы проявить силу характера, ну и сохранить здоровье, естественно. Пайперу же явно недоставало силы воли, а потому он расстался с ним без сожалений, снабдив грязным кокаином… Нет, не совсем так. Убийство отлично пощекотало ему нервы. Есть что-то захватывающее в окончательном устранении человека, не оправдавшего возложенных на него надежд.
Откинувшись на спинку кресла, Ван Дайк изучал отчет Литца о растениях и живых существах, обживших останки «Джастины». Морские губки, кораллы, черви… Сайлас интересовался всем, что только можно использовать.
С не меньшим интересом он изучил отчеты геологов, химика и тех, кого специально послал следить за проведением операции и ее результатами, как истинный гурман, отложив отчет археолога на десерт.
Прекрасный научный доклад! Глубокий и ясный. Не упущено ничего, вплоть до самого последнего черепка. Каждый артефакт исследован, датирован, сфотографирован и внесен в каталог с отметкой о точном времени обнаружения и с перекрестными ссылками на отчет химика.
Читая четко отпечатанные страницы, Ван Дайк испытывал почти отцовскую гордость за свою протеже. Он не ошибся в Тейт Бомонт. Тейт станет прекрасной заменой неудачнику Пайперу.
Через своих шпионов он следил за ней все эти годы. Вероятно, вначале это был всего лишь порыв: Сайлас не мог забыть, как она стояла перед ним на палубе «Триумфатора», как сверкали яростью ее глаза. О, он восхищался ею. Храбрость — ценная черта характера, особенно в сочетании с интеллектом. Тейт Бомонт обладала и тем, и другим.
В профессиональном плане она превзошла все самые смелые его ожидания. Первую научную работу она опубликовала еще на втором курсе, университет закончила третьей в своем выпуске, а ее научная работа в аспирантуре была просто блестящей. Доктором наук Тейт Бомонт станет гораздо раньше большинства своих сверстников.
Сайлас так восхищался ее успехами, что приоткрыл для нее несколько дверей, которые сама она — даже со всем своим талантом и целеустремленностью — не смогла бы отпереть. Например, своим участием в исследованиях турецких вод на глубине шестисот футов в двухместном подводном аппарате Тейт обязана ему. Правда, он пока не признавался ей в этом и не претендовал на благодарность. Пока.
Личная жизнь Тейт также вызывала его восхищение. Хотя вначале он был несколько разочарован ее разрывом с Мэтью Лэситером — их связь позволила бы ему одновременно следить и за парнем, но он оценил ее безупречный вкус, когда она избавилась от мужчины, явно недостойного ее.
Тейт сосредоточилась на учебе, на достижении поставленных целей, чего он ожидал бы от собственной дочери, если бы она у него была. Дважды Тейт заводила романы. Первый, по мнению Ван Дайка, не более чем юношеский бунт, и Тейт подтвердила это мнение, быстро освободившись от пустоголового спортсмена, с которым связалась по возвращении в колледж.
Вскоре после получения диплома Тейт увлеклась одним аспирантом, разделявшим многие ее интересы. Эта связь длилась почти десять месяцев и вызвала у Сайласа некоторое беспокойство, но он разрешил проблему, устроив парню перевод в свой океанографический институт в Гренландии.
Тейт не должна разбрасываться, не должна отвлекаться на мужа и детей, думал Ван Дайк. И как приятно сознавать, что сейчас она работает на него. Пока он держит ее на расстоянии, но придет время, и, если она окажется достойной, он посвятит ее в свои планы.
Женщина с ее интеллектом и честолюбием не может не понять, чем обязана ему и какие перспективы открываются перед ней.
Они будут работать бок о бок. Он терпелив. Он подождет ее, как ждал «Проклятие Анжелики». Инстинкт Сайласа подсказывал, что в нужный момент одно приведет его к другому.
И тогда он будет владеть всем.
Ван Дайк оглянулся на оживший факс, поднялся, налил себе большой стакан свежевыжатого апельсинового сока. Если бы не куча дел, он добавил бы в сок солидную порцию шампанского… но и это маленькое удовольствие подождет.
Оторвав бумажную ленту факса, Ван Дайк приподнял брови. Последний отчет по Лэситерам. Мэтью бросил работу и вернулся к дяде. Наверное, решил запихнуть вечно пьяного дурака в очередной реабилитационный центр. Почему бы просто не предоставить старику захлебнуться виски и собственной блевотиной?
Ван Дайк покачал головой. Родственные чувства. Он знал, что они существуют, но никогда их не испытывал. Если бы его собственный отец так вовремя не умер в пятьдесят лет, он непременно ускорил бы переход семейного состояния в свои руки. Как удачно, что у него не было ни братьев, ни сестер, а мать тихо угасла в привилегированной психиатрической лечебнице, когда ему было всего тринадцать лет.
56 
