очень нудно 
38 
После этого, отвечая на вопросы Элин, Макс рассказал о Вероне, расположенной на перекрестке издавна известных торговых путей, и о римских древностях, сохранившихся в этих местах.
Элин была жадной слушательницей, но, когда Макс снова сменил тему со словами: «Ну, довольно о моей стране, скажи лучше, всегда ли ты жила в Бовингдоне», она испугалась, что выболтает лишнее о себе – точнее, о своих чувствах к нему, – и попробовала увильнуть:
– Лучше я займусь твоим ужином, а то не успею приготовить его до возвращения в гостиницу. – И она вскочила.
– Элин! – суровый голос остановил ее на полпути к кухне.
Девушка тревожно обернулась.
– Да? – спросила она и поняла, что выдала смятение своей души.
Как ни странно, Макс, к огромному ее облегчению, не подал виду, что заметил это, лишь посмотрел на нее серьезно несколько мгновений и потом ободряюще улыбнулся.
– Надеюсь, ты уже поняла, что я не съем ни крошки сегодня, если ты не составишь мне компанию?
– Вот как! – вырвалось у нее.
– Хочешь, чтобы я умер с голоду? – поинтересовался он.
– Посмотрим еще, что получится на ужин! – предупредила она и рассмеялась. – Может быть, ты сочтешь голодную смерть меньшим злом! – С этими словами она удалилась на кухню, в твердом убеждении, что этот человек может сделать с ней все, что пожелает.
Ели они снова за кухонным столом.
– Вкусно получилось! – похвалил он ее за эксперименты с макаронами, сыром и молоком.
– Вряд ли кто-нибудь еще в этих краях смог бы приготовить макароны с сыром, – рассмеялась она и, поймав взгляд, брошенный на ее смеющийся рот, бодро спросила: – Как твоя нога?
– Выживу, – сообщил он.
– Ты понимаешь, что тебе нужен покой? – серьезно спросила она.
– А разве, сидя здесь, я не даю ноге покой?
– Ногу нужно держать приподнятой. Наверное, чертовски дергает?
– Откуда у тебя познания в этой области? – поинтересовался он.
– Инстинкт, я думаю, – легкомысленно отозвалась она и, чувствуя, что само его присутствие взвинчивает ее, поняла, что нужно следить за собой. – Ты иди и устройся поудобнее, а я принесу кофе в гостиную.
– Я сварю кофе, – предложил он.
– Это, – твердо сказала она, – не отдых.
– Все англичанки такие суровые? – добродушно поинтересовался он.
– Англичанки не растеряются, когда нужно покомандовать мужчинами-итальянцами.
– Один – ноль в твою пользу, но я еще отыграюсь, – пригрозил он, встал и пошел, хромая, в гостиную.
Пока готовился кофе, Элин убрала со стола и помыла посуду. Но все эти заботы очень мало успокоили ее к тому времени, когда нужно было нести кофе. Макс сидел на полу, прислонясь спиной к кушетке, и смотрел на огонь. Услышав ее шаги, он обернулся.
– Вот… отдыхает, – доложил он, указывая на приподнятую правую ногу. – Садись сюда, на пол.
Место было не хуже любого другого, и Элин устроилась на полу, опершись о массивное кресло. Скоро нужно будет возвращаться в гостиницу, но сейчас она переживает счастливейшие минуты в своей жизни и не намерена торопить их…
Жаркое пламя камина согревало ее ноги в длинных белых носках. В комнате теперь было тепло – хорошо, что она сняла свитер. Но скоро ей одеваться – на улице, должно быть, холодно.
– Ну, расскажи мне о Максимилиане Дзапелли, – выхватила она листок из его вопросника и от души рассмеялась, когда он, ухмыльнувшись, передразнил:
– Да рассказывать-то слишком много придется.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась она в ответ и отвернулась, чтобы он не прочитал в ее улыбке, как она его любит.
Она не знала, как отнестись к словам, которые услышала:
– Давай уж сначала ты, милая красавица Элин… – И он подбодрил ее: – Ни за что не поверю, что «рассказывать-то и нечего».
– Что ж, пеняй на себя, – предупредила она, но все же сказала: – Начнем с того, что я родилась и выросла в Бовингдоне.
– И вкалывала на Сэма Пиллингера, – подхватил он. – Но эту малость я знаю и сам.
– А больше нечего рассказывать, – настаивала она.
– А про родителей?..
– Мои родители в разводе, – прямо ответила она, чувствуя, как дрожит ее голос.
Хоть бы он удовлетворился этим! Но он, конечно, не удовлетворится.
– Ты живешь с матерью, – протокольным тоном произнес он.
– И новой семьей, – добавила она, не собираясь развивать эту тему.
– С отцом видишься?
– Редко, – ответила Элин и неожиданно для себя выпалила: – «С глаз долой – из сердца вон» – вот его девиз.
38 
