4 
Теперь они были зажиточными людьми. Мать часто объясняла мне, что мой отец — хороший хозяин, считающий своим долгом заботиться о том, чтобы никто из живущих в округе не голодал.
Бедные рыбаки сильно зависели от погоды, а ветры на нашем побережье часто бывали жестокими. В Полдери царило угрюмое настроение, когда кто-нибудь из знатоков примет предсказывал шторма, из-за которых лодки не смогут выйти в море. Конечно, частенько шторма начинались без всякого предупреждения, и именно этого рыбаки и их семьи больше всего и боялись. Я слышала, как однажды жена рыбака сказала: «Он как уходит, так я никогда не знаю, вернется ли назад!» Конечно, это было очень неприятно, и именно по этой причине все они были очень суеверными. Рыбаки постоянно искали каких-то знаков или предзнаменований, в основном дурных.
Про общину шахтеров можно было сказать почти то же самое. Примерно в двух милях от города начиналось высохшее болото, а к нему примыкала шахта, где добывали олово. Называли ее «выпотрошенной». Это значило, что она бесполезна, давным-давно выработана, а на самом деле это было вовсе не так — местные неплохо зарабатывали на ней. Там мы регулярно посещали семейство Пенкарронов, жившее в симпатичном доме неподалеку от шахты, который называли Пенкаррон Мэйнор. Они переехали сюда несколько лет тому назад, купили это место и начали заниматься шахтой.
Суеверные шахтеры оставляли в шахте так называемый «диджан» — часть обеда, который брали с собой для угощения нэйкеров, чтобы задобрить их и избежать несчастья, которые были в шахтах не редкостью. Несколько раз там происходили ужасные аварии, и уже не одна семья потеряла своего кормильца. Так что им, как и рыбакам, приходилось следить за приметами. Они не могли себе позволить не обращать на них внимания.
«Конечно, они боятся, — говорила моя мать, — все это понятно! А если для того, чтобы меньше бояться, нужно с кем-то поделиться своим обедом, так это не слишком дорогая плата!»
Мне было очень любопытно узнать о нэйкерах. Говорили, что это карлики, духи евреев, распявших Христа, но моя мать в них не верила. Ей-то легко было не верить, ей ведь не нужно было спускаться в шахту, но вообще она очень интересовалась суевериями и говорила:
— Как бы посмеялись над нами в Лондоне. Но здесь, в Корнуолле, все это подчас имеет какой-то смысл: очень уж здесь подходящее место для духов и прочей нечисти! Ты только прислушайся к здешним легендам… эти родники с какими-то волшебными свойствами, эти истории про необъяснимые тайны, ну и, само собой разумеется, пруд Святого Бранока!
— О да! — с готовностью подхватила я. — Расскажи мне про этот пруд Святого Бранока!
— Когда ты попадешь туда, веди себя поосторожней. Ты вообще не должна ходить туда одна — только с мисс Прентис или еще с кем-нибудь! Там болотистое место, и могут быть неприятности! Это старая история. Мне кажется, что многие из местных по-настоящему верят в нее, но они вообще верят во все!
— А во что они верят?
В то, что слышат колокола!
Колокола? Какие колокола?
Колокола, которые находятся там, внизу.
— Где?
Под водой?
Мать кивнула:
— Все это просто смешно! Некоторые говорят, что это бездонный пруд. В таком случае, где же находятся колокола?
— Расскажи мне про эти колокола, мама! Ты же сама говорила, что люди должны больше узнавать о нужных вещах. Это тоже нужное, это ведь история!
Вряд ли это можно назвать историей! — Она рассмеялась и убрала мне за ухо локон, который выбился из-под ленты, удерживающей прическу. — По преданию, давным-давно на этом месте находился монастырь…
— Как? Прямо в воде?
— Никакой воды там тогда не было, она появилась позже! Поначалу, когда строили монастырь, все были очень добрыми и верующими людьми, проводили свое время в молитвах и творили добрые дела.
Это было в те времена, когда Святой Августин принес в Британию христианство!
— Это я знаю, — перебила я, опасаясь, что рассказ превратится в урок истории.
— Из самых дальних краев приходили в этот монастырь люди, принося с собой разнообразные дары: золото и серебро, вина и еду — так что постепенно из бедняков монахи превратились в очень богатых людей, и тогда они начали совершать дурные поступки!
— А какие?
— Они начали предаваться чревоугодию, начали пить слишком много вина, устраивать разгульные вечеринки, где плясали и вытворяли всякие непотребные вещи, чего не случалось ранее. Но в один прекрасный день в монастырь явился странник. Он не принес с собой никаких богатых даров, а отправился в церковь и обратился к монахам с проповедью. Он сообщил о том, что Бог недоволен ими, потому что они превратили превосходный монастырь, выстроенный для служения Богу, в гнездилище порока, и они должны покаяться. Но к этому времени монахи полюбили такой образ жизни и не желали расставаться с ним, так что странника, обратившегося к ним с предупреждением, они попросту возненавидели. Они велели ему немедленно убираться, пригрозив, что, если странник откажется, они попросту вышвырнут его. Странник не уходил, и тогда монахи принесли бичи и палки, которыми когда-то истязали себя, отчего, как предполагалось, становились более святыми, хотя я никогда не понимала, как здесь связано одно с другим. Монахи начали избивать странника, но палки лишь скользили по его телу, не принося ни малейшего вреда. А потом вдруг он начал излучать сияние, поднял руки и проклял монастырь Святого Бранока. Он сказал: «Когда-то это место считалось святым, но теперь оно осквернено! Пусть же станет так, будто оно никогда не существовало, пусть воды скроют его от человеческих глаз! Ваши колокола будут молчать… за исключением тех случаев, когда нужно будет оповестить о каком-то большом несчастье». Сказав это, странник исчез.
4 
