очень нудно 
21 
Качаю головой.
— Я стараюсь глотать поменьше лекарств. Если чувствую, что могу обойтись без них, готова даже немного потерпеть боль. Для организма вся эта химия не слишком полезна.
Я уже намереваюсь встать из-за стола, когда Максуэлл поднимает руки ладонями вверх и с улыбкой кивает на них.
— Тогда давай я сделаю тебе массаж. Разомну позвонки и шею — этот метод еще никому не причинял вреда.
Мой взгляд перемещается на его ладони, и голова слегка затуманивается от неожиданного томительно-сладостного предчувствия. Максуэлл, не дожидаясь ответа, поднимается, становится у меня за спиной и мягко опускает руки на мои плечи.
— Расслабься, — говорит он полушепотом. — И доверься мне. У меня в этом деле большой опыт. Я начал делать массаж отцу, когда был одиннадцатилетним мальчишкой. У него сидячая работа, временами побаливает спина.
От тепла его ладоней в моей душе ослабляются узелки досады и стыда, веки сами собой смыкаются. Максуэлл медленно и уверенно начинает массировать мою шею, и я в его нежно-властных руках превращаюсь в пластилин. Хочется предвосхищать каждое его действие, идти навстречу малейшему движению, стать с этими ласковыми знающими пальцами единым организмом.
За расслаблением, растекающимся по всему телу густой теплой волной, приходит возбуждение и легкое сумасшествие. Моя грудь высоко вздымается, ей становится тесно в плену блузки, бедра, обтянутые тонкой тканью юбки, начинает слегка покалывать.
Руки Максуэлла скользят мне на плечи, опускаются ниже, приостанавливаются в районе ключицы, и я, представляя, что этим все кончится, распахиваю глаза. Максуэлл медленно поднимает руку вверх и проводит по моим губам, едва касаясь их. Я, содрогаясь, целую его пальцы, вновь закрываю глаза, поворачиваю голову, чувствую на щеке его горячее дыхание и тянусь губами к его губам…
Долгий жаркий поцелуй лишает нас обоих остатков рассудка. Кажется, что светящиеся вазы на комоде от огня нашей страсти загорелись и объяты дрожащими языками пламени. Комната наполнена не воздухом, а тягучим любовным дурманом, из объятий которого, не познав всю прелесть единения, ни за что не вырваться…
— Келли, — стоном вырывается из груди Максуэлла.
Моя блузка наполовину расстегнута, юбка задралась так, что ноги совершенно голые, но мне ничуть не стыдно. Я чувствую себя развратницей и вместе с тем совершенно невинной, жажду ощутить высшее блаженство немедленно и молю о том, чтобы сказочная игра не заканчивалась никогда…
Максуэлл берет меня на руки, уносит в другую комнату, и мы, окутанные ночью и магией желания, переносимся в иные измерения, в обитель беспредельного счастья.
5
— Привет, золотце! — отвечает отец после второго гудка. — Какие-нибудь новости?
— Да нет, новостей никаких, — бордо и весело говорю я, наблюдая сквозь окно кафе за игрой солнечных лучей на зеленых листочках кустарников. — Просто я вдруг поняла, что ничего особенно страшного в моем положении нет, и хочу, чтобы ты об этом знал и не волновался. Другую работу я обязательно найду, а через неделю уже точно ухожу в отпуск. Потерпеть остается каких-нибудь пять деньков, это раз плюнуть.
— Рад, что у тебя такой настрой, — с облегчением вздыхая, говорит папа. — И что голос звучит так радостно. По-видимому, во всем остальном ты вполне довольна жизнью?
— Вполне! — гордо сообщаю я. — Мы с Максуэллом… В общем, у нас все отлично.
— Прекрасно!
— Послушай, как ты думаешь, какие ценные советы можно дать начинающему режиссеру? Чего ему лучше избегать, что необходимо принимать во внимание?
— Гм… Сложный вопрос. Я ведь далек от киноиндустрии.
— Да, но с точки зрения зрителя, ну и психолога, что бы ты мог подсказать? Максуэлл прислушивается ко всему и очень благодарен за любую помощь.
— Подожди-ка… Несколько лет назад у меня был клиент, кинооператор. Он был страстно увлечен кино и разными способами съемки, монтажа и так далее. Минутку, дай подумать…
Терпеливо жду, когда папа выудит из глубин своей поразительной памяти то, что может пригодиться Максуэллу, и улыбаюсь солнечному дню, звучащей в душе мелодии и предстоящему свиданию.
— Ах да! — восклицает отец. — Вспомнил по крайней мере одну вещь: он все время повторял, что по возможности лучше не снимать в небольших замкнутых пространствах, особенно в машине. Неудобно всем — актерам, операторам, режиссеру. А в итоге получаешь говорящие головы. Скучными получаются и сцены, например, в кинотеатре. Гораздо интереснее, когда герои где-нибудь в кафе или на улице и когда вокруг есть другие люди, движение жизни. Тут я с ним полностью согласен.
21 
