очень нудно 
112 
— Что случилось? — спросила Харриет.
Я не ответила, наклонилась и потрогала ногу.
— Мы сейчас же возвращаемся! — сказала Харриет, подбирая пакеты, которые я уронила.
Затем я услышала голос, который так хорошо помнила — мелодичный, мягкий, лживый, — и почувствовала, будто очутилась в одном из тех кошмаров, которые снились мне с тех пор, как я провела эту отвратительную ночь в его доме.
— Если я могу чем-нибудь помочь вам… Он поклонился Харриет, Карлотте, мне.
— Спасибо, все уже в порядке! — быстро проговорила я.
— О, как это мило с вашей стороны! — раздался преувеличенно вежливый голос Харриет, и я поняла, что Гранвиль все так же красив, как и прежде. Харриет всегда резко менялась при виде мужчины, причем не имело особого значения, стар он или некрасив, — это была Харриет!
— Со мной все чудесно! — поспешно отвергла я его помощь.
— Ты повредила ногу! — сказала Карлотта.
— У меня здесь поблизости есть знакомый аптекарь, — сказал Бомонт Гранвиль. — Он мог бы взглянуть на ногу и посоветовать что-нибудь, потому что, если треснула кость, вам нельзя ходить.
— Я ничего не чувствую!
— Ты очень побледнела! — сказала Карлотта. Ее миленькое личико выражало тревогу. Я была слишком обеспокоена, чтобы размышлять разумно. Я напомнила себе, что, как бы все ни обернулось, я ни в коем случае не должна показывать своей тревоги, но как я могу быть спокойной, если так боюсь его?
— Вы должны позволить помочь вам, — продолжал он. — Мой друг-аптекарь здесь, прямо на рынке. Разрешите? — И он взял меня под руку, а глаза его насмешливо блеснули. — Даже если это просто растяжение, не помешает наложить повязку.
— Вы очень добры, сэр! — сказала Карлотта.
— Я к вашим услугам.
— Было бы неблагодарно отказываться от такого побуждения помочь, добавила Харриет.
— Да, Присцилла, — сказала Карлотта, — ты должна сходить к этому аптекарю! У тебя болит нога, это видно!
— Значит, — подвел итог Бомонт Гранвиль, — договорились? Разрешите мне показать вам дорогу?
Я страшно хромала. Я подвернула лодыжку, но даже не чувствовала боли. Я могла лишь спрашивать себя, какая злая шутка судьбы снова ввела его в мою жизнь?
Я ни на секунду не верила ему. Я хотела сказать ему, чтобы он оставил нас, и объяснить им, что из собственного опыта знаю, что этот человек неподходящая компания для честных людей.
Карлотта взяла меня под руку:
— Больно, Присцилла?
— Нет, нет, ерунда! Я пойду домой!
С другой стороны стоял Бомонт Гранвиль.
— Обопритесь на меня, — заботливо промолвил он.
— Нет, благодарю вас, в этом нет необходимости!
— Ну, здесь всего пара шагов, — сказал он и повел нас.
В аптеке стоял запах духов и мазей. Мы ступили в ее мрачное помещение, и тут же нам навстречу поспешил какой-то человек в желтом камзоле. Увидев Бомонта Гранвиля, он низко поклонился и его лицо приняло чрезвычайно услужливый вид. Ясно было, что Бомонт Гранвиль — один из самых уважаемых клиентов здесь.
— Мой господин, — проговорил аптекарь, — чем могу быть вам полезен?
Бомонт Гранвиль объяснил, что я подвернула ногу и он хочет, чтобы аптекарь взглянул на нее и в случае необходимости выписал бы какую-нибудь мазь и наложил повязку.
Аптекарь огляделся по сторонам и подвинул стул, на который меня усадили. Затем он опустился передо мной на колени и потрогал лодыжку. У меня даже дыхание перехватило от боли. Он перевел взгляд на Бомонта Гранвиля, который пристально наблюдал за мной.
— Переломов нет, — сказал он. — Небольшой вывих, ничего особенного, через пару дней все пройдет!
— У вас есть какая-нибудь мазь или лекарство от этого? — спросила Харриет.
— Есть одна просто прекрасная вещь! Я намажу ногу, а потом леди надо полежать день или два, и все будет в полном порядке!
— Так делай же! — сказал Бомонт Гранвиль. Он повернулся к Харриет. — Вы ходили по лавкам? Почему бы нам не оставить нашу пациентку здесь на время, пока ей делают перевязку, и не продолжить это увлекательное занятие? Как только она будет готова, мы вернемся. У вас есть карета? Ей не следует ходить.
— Мы не собирались далеко отходить от Уайтхолла, поэтому пришли пешком, объяснила Харриет.
— Но она не может ходить! Впрочем, предоставьте это мне: я отвезу вас назад в своей коляске!
— Вы так добры к нам, сэр! — воскликнула Харриет.
112 
