очень нудно 
41 
– Нет, не захотела бы.
– Но мой большой сладкий медвежонок делает это без всяких денег, а палка у него – о-го-го! Палица! Так что мне не нужен лицензированный компаньон.
– Ладно. – Ева повернулась, заслышав, как открывается дверь кабинета Миры. И обомлела. И торопливо закончила разговор: – Спасибо. Пока. Привет, Чарльз. До чего же тесен мир!
Эффект был такой, как если бы Ева огрела Чарльза Монро кирпичом. На его лице последовательно отразились шок, недоверие и полное замешательство.
– Я знаю, что люди иногда называют Нью-Йорк маленьким городом, – с трудом выговорил Чарльз. – Наверно, именно это они и имели в виду. Я был просто… Ну, в общем…
– Ева. – С теплой приветственной улыбкой на красивом лице Мира вышла из кабинета. – Простите, что заставила вас ждать. Входите, мы уже закончили. Чарльз, всегда рада вас видеть.
– Спасибо. Я… – Он беспомощно развел руками. Как это было не похоже на его обычную светскость! – Не буду вас больше задерживать.
Входя в кабинет вслед за Мирой, Ева оглянулась через плечо и проводила взглядом Чарльза. Он поспешил ретироваться.
– Что все это значит?
– Присядьте. Давайте выпьем чаю.
Ева нахмурилась. Словно не замечая этого, Мира со своей обычной грацией прошла между двумя глубокими креслами к автоповару и заказала две чашки цветочного чая. Казалось, она жить без него не может. Умело подсвеченные мелированием собольи волосы мягко обрамляли ее прелестное лицо, подчеркивая красоту голубых глаз. В этот день на ней был костюм цвета старого золота, ничуть не скрывавший ее все еще стройные ноги.
– Поскольку вы даже не растрепаны, полагаю, он заходил не для того, чтобы вас трахнуть.
Мира поставила тонкие чашки на стол между двумя креслами и звонко рассмеялась.
– А вам было бы интересно знать? Именно поэтому я ничего не подтверждаю и не опровергаю. – Она села, плавно перебросила ногу на ногу и внимательно вгляделась в лицо Евы. – Вам досадно, что у двух ваших друзей есть какое-то общее частное дело и они не намерены посвящать в него вас. Вы злитесь…
– Ничего я не злюсь. – Но про себя Ева решила, что она еще как злится. – Жена убитого была клиенткой Чарльза, я допрашивала его по этому поводу не далее как сегодня утром, так что…
– Уверяю вас: то, что мы с Чарльзом обсуждали, не имеет никакого отношения к вашему расследованию. А теперь перейдем собственно к расследованию…
– У него неприятности?
Взгляд Миры смягчился.
– Нет, с Чарльзом все в порядке. Просто у него сейчас много разных забот.
– Да, он так и сказал, – проворчала Ева и опустилась в кресло. – Вечно люди морочат мне голову.
– Да, так бывает, – согласилась Мира.
– Я могла бы узнать. Это моя чертова работа – узнавать чужие секреты.
– Но вы не станете выяснять, потому что я только что вам сказала: у него нет неприятностей, и вы не будете вмешиваться.
– Если бы люди не попадались мне на пути то и дело, если бы не путались под ногами, мне не пришлось бы о них думать.
Мира отпила чаю, пряча улыбку, но чашка не могла скрыть искорки веселья в ее глазах.
– Людей в вашей жизни в последнее время стало гораздо больше. И вы этим обстоятельством довольны.
– О да, вот прямо сейчас я просто чертовски довольна. Ладно, забудьте. – Ева пожала плечами. – Обойдутся, Чарльз уже большой мальчик. Вы прочитали файл?
– Да. – Мира глотнула еще чаю, приводя в порядок мысли – Ева это знала. – Я полагаю, Эндерс знал своего убийцу. Способ убийства, инсценировка… Это было не просто личное дело, это было нечто интимное. Разумеется, сексуальное, но секс не всегда связан с интимностью. И нет никаких материальных или судебно-медицинских улик, указывающих на то, что в ночь убийства убитый был вовлечен в сексуальные отношения с убийцей или с кем бы то ни было.
– Нет, он же был накачан дурью выше крыши. Никаких следов на простынях или на самом теле, никаких частичек кожи. Все обнаруженные волоски принадлежат убитому.
– И тем не менее убийца инсценировал сексуальный контакт. Инсценировка очень важна, – подытожила Мира. – Это было запланировано заранее, потребовалось время на подготовку. Убийца давно обдумывал, как это сделать. Тут и речи нет об импульсивности, о порыве страсти. Есть склонность к драматизму, точнее, даже к театральщине, но в основе лежит стремление к порядку во всем. Я бы сказала, тут чувствуется рука женщины. Можете обвинить меня в женоненавистничестве, если хотите, но не похоже, что преступление совершило лицо того же пола, что и убитый.
41 
