58 
— Нетушки. Пакет — у Даши. Даш, захочет рвать — достань ей из сумки.
Мы ехали молча. Я шепнула Юле:
— Не беспокойтесь. Промывание — это не больно. Они просто шутят.
Юля в ответ только прикусила губу.
По прибытии девушку отвели в комнату к аспирантам, а мне приказали писать:
«Сделана инъекция кордиамина, кофеина. Выдано три литра теплой воды для питья. При перевозке больную рвало».
— Что-то я этого не припоминаю, — сказала я.
— Не припоминаешь — запомни, — ответил фельдшер. — Смотри только, не проболтайся.
Разумеется, я проболталась. Да еще и при нем. Поймав Юлиного врача, я сказала:
— Доктор, ей никаких уколов не делали. Фельдшер с санитаром посмотрели на меня с бесконечным удивлением.
— Как нет? Ну как нет? Сама же колола!.. Седой врач, глава отделения терапии, сказал:
— Опять, охламоны, напридумывали? А ну быстро переписать анамнез!
Доктор сердито удалился. Вскоре из какого-то кабинета выкатили Юлю на инвалидной коляске. Она бросила на нас умоляющий взор.
— Даша, — сказал фельдшер, — перепиши анамнез. Напиши — одна инъекция кофеина.
Я сказала:
— Да не буду я этого писать! Что за бред? Подошла Алла Владимировна, строго посмотрела,
говорит:
— Надо же, только пришла и сразу спорит. Ладно, парни, отвалите. Непривыкшая еще. Хрен с тобой, я сама напишу, — И добавила: — Что ты суицидников жалеешь? Им надо усвоить урок: либо уж помирай окончательно, либо не прикидывайся шлангом.
Я очень переживала. Когда меня с переписанным листком послали к главе отделения, я еще по дороге к кабинету приняла твердое решение — скажу все, как было в действительности. Если кого-то, допустим, посадят, то это уже не мои проблемы. Нет, может, конечно, я подставляю людей. Но так ведь нельзя! Нельзя придумывать диагнозы! Нельзя врать, нельзя подвергать больную такому риску!.. И пускай меня отчислят за это из института. Пускай разразится громкий скандал. Пускай доктор оторвет этим парамедикам головы и вообще уволит. Да, так даже будет лучше. Пускай сегодня их разнесут в пух и прах… Но ведь не могу я такое скрывать!
— Доктор…
— Да-да? Вы с практики?
— Я — Даша из медицинского. Вот несу вам бланк. Хочу сказать — фельдшер с санитаром там все наврали. Никаких уколов не было.
— Да? Ну хорошо. Оставь как есть. Ой, знаешь что — впиши: «На квартире была оказана первая помощь — промывание желудка. Содержимое ядовитого флакона изъято для изучения».
Я отнесла анамнез обратно в медсестринскую. Вручила в руки главной медсестре Лене и сказала:
— Все. Я — пас. Делайте что хотите.
— Ладно. Я допишу, не волнуйся. Цыпленок, иди к Евдокимовой. Ей надо капельницу поменять.
— А как же?..
— Седьмая палата.
Мне кажется, медицина похожа для пациента на лихую езду, когда сидишь на пассажирском месте. Водитель несется сквозь кольца дорог, заезжает в туннели, балансирует между асфальтом и кюветом… Думаешь — вот же странно. Везут тебя куда-то (точнее — несут или катят). Будут что-то с тобой совершать. По всей вероятности — для твоего же блага. Там подпилят, тут масла подольют, здесь винтик закрепят, и, собственно, все, никаких тебе гарантий. Остается только надеяться на то, чтобы руль оказался в правильных руках. А так — можно лишь закрыть глаза и попробовать получить удовольствие. И на вьющуюся впереди дорогу уж лучше не смотреть…
В общем, страшно быть больным. При любом раскладе ты — беспомощный. Топай ногами, умоляй, требуй — не поможет. Однако всегда может случиться так, что тебя нечаянно спасут… И лучше в это верить.
…Взяв пакет с физраствором, я захожу в седьмую палату. На койке лежит очень старая женщина с растрепанными волосами. На землистом лице ее контрастно горят выцветшие глаза.
— А ты кто такой?
Я наклоняюсь к столику, достаю перчатки, надеваю.
— Я — практикантка.
— Студентка?
— Да.
— А кем ты хочешь стать?
Игла быстро выскальзывает из вены. Я смазываю ранку спиртом.
— Наверное, иммунологом.
— Рахит сведет тебя на лучшие из швабр.
— ???
— Ай, аккуратно. Смотри — какая это вена у нас?
— Локтевая.
— Умница. Рахит, рахит. Мечта близка, но…
— Мне как-то неясно.
— Что?
И тут я понимаю, что имею дело с психическим расстройством. Кстати, не в первый раз. Однажды нас отправили на новую кафедру — по топографической хирургии. Как обычно, она располагалась там, куда Макар телят гонять не догадался. Я приехала по указанному адресу. Смотрю — вроде бы больница. На вахте у меня долго перепроверяли пропуск. Когда я уже проникла в холл, на меня налетела какая-то тетка и заорала:
58 
