8 
— Давай пересядем, — шепнула Наташа.
Бабушка зафиксировала на подруге напряженный взгляд. Был у нее такой. Он означал: «Ты меня огорчаешь».
— Что?!
— Ну, я не хочу возле одного из «этих» сидеть.
— А я, — говорит бабушка, — готова за одного из «этих» даже замуж выйти! — Тут моя старушка встала, подошла к дверям и, ни разу не обернувшись, сошла на ближайшей остановке. После этого случая она прервала с Наташей любое общение то ли на пять, то ли даже на семь лет.
Вот такой снаряд противоречий разорвался в моей голове. Во-первых, это был первый в моей жизни день в российском институте. Во-вторых, я много всего себе надумала, предварительно обрисовав будущую мед-студенческую жизнь красками торжества демократии и благородства. Например, на моей исторической родине абитуриенты перед поступлением в медицинский проходят специальные психотесты. Эти тесты должны выявить у молодежи склонность к гуманизму. Я поймала себя на таком авангардном домысле, что Юрченко как раз и пыталась нас проверить. Еще я всячески преувеличила авторитет и достоинство медицинского университета, в частности думала, что там учатся дети очень состоятельных родителей. А если нет — то просто юные гении. Я оказалась абсолютно не права.
Я смотрела на пока еще малознакомые лица однокурсников и думала — что они испытывают сейчас? Чувствуют ли они себя настолько оскорбленными, что в это даже сложно поверить? Бурлит ли в них ярость? Кипят ли сомнения?
Саяна потом еще скажет такую вещь:
— Понимаешь, мы находимся тут на птичьих правах. Любой повод — и вылетим к чертовой матери. А если вылетим — придется возвращать все деньги республике. До последней копейки. С учетом растущим процентов…
И только в моей несчастной черепной коробке пульсирует: «Приезжие…»
На этот раз я промолчу. Посмотрим, что будет дальше.
В общем, первый день в университете я помню так себе. В столовой — плохо прожаренные котлеты и пицца с солеными огурцами. А очередь за ними — слишком длинная. Мне велик этот белый халат. Самый короткий путь к зданию лежит через парк.
Потом из первого, второго, третьего сентября заплелась однообразная цепочка. Бледные бусины дней нанизывались на прозрачную нить бытовухи. Напряженный график, своды правил, беготня. Сон моментально сокращается вдвое. С этой минуты лучше окончательно за6ыть про встречи с друзьями. Утро начинается с сонливых жалоб и нытья. Всем хочется спать, и кому сейчас легко…
Все мы, наверное, от учебы поотвыкли. Большая часть студентов-медиков — уже довольно взрослые поди, не вчерашние выпускники. Один закончил медколледж, другой уже успел поработать санитаром, третий приходит на первую лекцию после ночного дежурства. Ко многому пришлось заново привыкать. Хотя бы к системе субординации. К тому, что перед профессурой ты бесправен и три четверти каждого прожитого дня проводишь в неком подчинении. Ты вынужден извиняться, быть вежливым, слушаться, хлопотать.
И, конечно же, учиться. Через два месяца стало ясно, что экзамен я не потяну. И не то чтобы я не знала математику, я просто не способна в нее вникнуть. Математику— не вызубришь. Как ни крути. Пришлось советоваться.
— Успокойся. Юрченко — в адеквате, — сказала Фарзет. — Всунь ей штуки три, она тебе все проставит.
— Да ты что, в первый раз замужем? — удивился лысый Власов. — Ты что, иностранка?
— Слышьте, а как это делается-то? — поинтересовалась вместе со мной грузинка Мариам.
Что значит — «как»? Спокойно подходите и говорите: Людмила Ивановна, мне надо позаниматься. Не порекомендуете хорошего педагога? Деньги, что называется, не вопрос. Она тут же скажет, мол, знаю-знаю. Людмилой Ивановной зовут. В вашей группе ведет. Принимает после семи… Вот и все. Заодно и подтянете материал. Только не ссыте…
Я очень беспокоилась. Перебирала всевозможные Формулировки. Некоторые из них даже записала в блокнот. Накануне звонила друзьям, которые уже закончили учебу.
— Не было у нас ничего такого! — сказала Маша, бакалавр по живописи, выпустилась лет семь назад. — Это какой-то бред. Даже, пардон, незаконный…
…Через неделю я дрожащим голосом сказала:
— Людмила Ивановна, можно переговорить с глазу на глаз?
Урок недавно закончился. Юрченко только поднимала богатые телеса с крохотного стула. Облокотившись о парту, она собирала свои дневники. Я разговаривала с ее широкой спиной. Но спереди подлетела Фарзет.
8 
