очень нудно 
32 
Мама строго посмотрела на меня.
– Послушайте, мисс, – начала она, и я поняла, что она по-настоящему сердита. – Говорю вам, мы не потерпим присутствия языческих культов в этом доме. Говорю вам, что католическая церковь не одобряет этого. Говорю вам, что мы верим в единого Бога. И я требую, чтобы даже и духа этих книг не было в нашем доме!
Маму будто подменили. Все это было так непохоже на нее, что я чуть не задохнулась. Папа стоял рядом с ней, положив руку ей на плечо, явно стараясь успокоить ее. Но мама в упор смотрела на меня, складки у ее рта стали глубже, взгляд карих глаз холодный, злой… и обеспокоенный.
Я не знала, что сказать. Мама всегда была такой рассудительной.
– А я думала, что мы верим в Отца, Сына и Святого духа, – сказала я. – В эту троицу.
Мама выглядела так, будто ее вот-вот хватит апоплексический удар. Вены на ее шее вздулись. Я вдруг осознала, что стала теперь выше ростом, чем она.
– Марш в свою комнату! – закричала мама, и я снова чуть не подскочила.
В пашей семье было не принято повышать голос.
– Мэри-Грейс!.. – пробормотал папа.
– Иди! – крикнула мама, указывая рукой на дверь кухни.
Казалось, она готова была ударить меня. Я была просто потрясена.
Папа протянул руку и тронул маму за плечо, как бы желая успокоить ее. Его лицо исказилось, глаза за стеклами очков в металлической оправе стали печальными.
– Иду, – пробормотала я, обходя маму стороной.
Потом я с топотом пронеслась в свою комнату и захлопнула за собой дверь. И даже заперла ее, чего никогда раньше не делала. Села на свою кровать и долго сидела неподвижно, стараясь не расплакаться.
Мои мысли снова и снова возвращалась к одному и тому же: что так сильно напугало маму?
14. Глубже
Царь с царицей много лет страстно хотели ребенка и, наконец, удочерили маленькую девочку. Но, к несчастью, дитя стало быстро расти и сожрало их своими стальными зубами.
– Так что там случилось, в нашем кукольном домике? – спросила меня Мэри-Кей на следующее утро.
Я выводила свою машину задним ходом из нашего двора, пытаясь одновременно справиться с парой клубничных пирожных.
Когда-то, когда Мэри-Кей была маленькой и что-то натворила, мама строго сказала ей, что так вести себя можно только в собачьей конуре. Мэри-Кей послышалось, что мама сказала «в кукольном домике». С тех пор мы так и говорим.
– Я читала какую-то ерунду, им это не понравилось, – небрежно проворчала я, стараясь не просыпать крошки от пирожных.
Мэри-Кей вытаращила глаза.
– Что-то вроде порнографии? – возбужденно спросила она. – Где ты это добыла?
– Да вовсе не порнографию, – раздраженно ответила я. – Ничего особенного. Не понимаю, почему они так расстроились.
– Так что же это такое? – настаивала моя сестра.
Я округлила глаза и переключила скорость.
– Кое-какие книги про учение Викка. Это древняя языческая религия, которая предшествовала иудаизму и христианству.
Это прозвучало так, будто я повторяла слова учебника.
Сестра на несколько мгновений задумалась:
– Но ведь это скукотища. Почему бы тебе не читать порно или что-нибудь такое веселое? Я бы такие книги у тебя позаимствовала.
Я рассмеялась:
– Может быть, потом.
– Да ты шутишь, – сказала Бри, широко открыв глаза. – Не могу поверить. Это ужасно.
– Это глупо. Они сказали, чтобы в доме этих книг не было.
Мы сидели на прохладной скамье в школьном дворе, октябрьское солнце с каждым днем грело все слабее.
Робби приветливо кивнул. Его родители были еще более ревностными католиками, чем мои. Я сомневаюсь, чтобы он поставил их в известность о своем интересе к магии Викка.
– Можешь дать на хранение мне. Моему папе все равно.
Я застегнула молнию на куртке и натянула капюшон. Оставалось всего несколько минут до начала занятий, и наша новая смешанная группа собралась у восточного входа в школу. Я увидела Тамару и Дженис, они шли к школе и разговаривали, склонившись друг к другу. Я скучала по ним. В последнее время я редко их видела.
Кэл сидел на скамье напротив нашей. На нем были старомодные ковбойские сапоги со сношенными задниками. Он сидел тихо, не глядя на нас, но я была уверена, что он слышит каждое наше слово.
– Да пошли ты их, – сказала Рейвин. – Они не могут указывать тебе, что читать. У нас не полицейское государство.
32 
