100 
— Нет… нет, Люсинда. Возвращайся в сад. Со мной все будет в порядке. Я просто хочу спокойно полежать… одна. Я знаю, это пройдет.
— Хорошо. Если тебе что-то понадобится, просто позвони. Мэг поднимется к тебе.
— О, спасибо, Люсинда. Не беспокойся, возвращайся в сад. Я знаю, что мне станет лучше. Это скоро пройдет.
— Значит, с тобой такое уже случалось?
— Один или два раза. Надеюсь, это не будет повторяться регулярно.
— Я слышала, что так бывает только в первые недели.
— Спасибо, Люсинда.
Я вышла в сад и присоединилась к Андрэ и Эдварду. Должно быть, прошло примерно полчаса, когда появилась Аннабелинда.
— Как ты? — спросила я.
— О, теперь все хорошо.
— Даже румянец на щеках появился.
— Да. Теперь со мной все в порядке. Сожалею, что это случилось.
— Ничего страшного. Лучше расскажи нам о доме, который ты нашла по объявлению, что говорит о нем Маркус?
— Муж еще не знает. Я хочу найти дом и потом повести Маркуса посмотреть его. Этот по описанию как раз подходит. Уединенный. Не так-то просто уединиться в Лондоне. И он великолепен для приемов. Когда-нибудь война должна кончиться. Она не может продолжаться вечно. И особняк окажется как раз таким, какой нам нужен.
Я пошла проводить Аннабелинду.
— Просто на случай, если на обратном пути ты плохо себя почувствуешь, — объяснила я ей.
— О, Люсинда, ты действительно заботишься обо мне.
— Ты ведь знаешь, я всегда это делала. Ты считаешь себя умудренной, умной, но, если подумать, скорее я должна приглядывать за тобой, чем ты за мной. Хотя ты всегда ведешь себя так, словно это я простушка.
— Прости меня, Люсинда. Как мне хотелось бы, чтобы я по-другому относилась к тебе в прошлом.
— Я не могу понять тебя, Аннабелинда… но мне кажется, что, впервые в жизни ты становишься человеком.
Она засмеялась, а когда мы подошли к ее дому, сказала:
— Зайди ненадолго.
— Спасибо, но, пожалуй, мне надо возвращаться.
— Хорошо. И спасибо тебе… за то, что ты такая хорошая подруга.
По дороге домой я думала о том, что Аннабелинда действительно изменилась.
Возможно, причина крылась в счастливом замужестве и ожидании ребенка. Материнство изменяет женщин, смягчает их, а эта беременность в отличие от первой была для нее радостью.
Наверное, Аннабелинда испытывала благодарность судьбе за такое счастье.
В газете появилась заметка о взрыве, произошедшем на заброшенной ферме на побережье в трех милях от Фолкстоуна. Ничего не говорилось о причине взрыва.
Приводились высказывания местных жителей.
«Я услышал грохот. Он был оглушительным, а потом я увидел огонь. Дом вспыхнул как коробок спичек».
Вынесли вердикт о несчастном случае. Пострадавших не было.
Отец попросил меня прийти к нему в кабинет, и, когда я появилась, запер дверь и сказал:
— Я хочу поговорить с тобой, Люсинда. Ты абсолютно уверена, что сюда никто не входил?
Ключ все время находился у тебя?
— Да. — Я высвободила цепочку и показала ключ. — Он был у меня и днем и ночью.
— Приходил ли в эту неделю в дом кто-то посторонний?
— Я уверена, что нет.
— Должен сказать тебе, что в районе Соммы идут ожесточенные бои. Мы должны обеспечивать наши войска оружием и боеприпасами. Как ты знаешь, наши заводы работают на пределе. Единственная трудность состоит в доставке оружия в Европу. Наши враги решили не допустить, чтобы оно достигло места назначения. Для них это жизненно важно. Пока мы не перевезем оружие через Ла-Манш, оно хранится на военных складах. Их местонахождение известно только нескольким людям. Произошла утечка информации. Похоже, что сведения добыты у меня. Но это просто ловушка.
Меня осенило. Я сказала:
— Эта ферма в Фолкстоуне?
— Да. Но там ничего не было. В моем бюро находился некий документ. Он содержал списки боеприпасов, якобы хранящихся на этой заброшенной ферме. Она расположена неподалеку от берега, и согласно этому документу они подлежали почти немедленной отправке. Люсинда, взорвать ферму могли только по одной причине. Враги поверили, что мы храним на ней боеприпасы. Документ об этом находился в моем письменном столе. Он был помещен туда для проверки.
— Значит, это кто-то из домашних! — воскликнула я. — Не могу поверить. Что нам делать?
— Не знаю, потому что мы не можем поместить в эту комнату постоянного наблюдателя. Отныне я не стану держать здесь важные бумаги. Но, что действительно необходимо, так это найти шпиона.
100 
