очень нудно 
27 
У Аннабелинды родился ребенок, и именно он находился в коттедже Плантенов. Из-за потери своего ребенка Маргарет жаждала получить другого.
Кроме того, ей щедро заплатили за заботу о нем.
Это дитя смягчило боль от потери ее собственного сына и обеспечило ей с мужем безбедное существование до конца дней.
Несчастье Аннабелинды стало благословением для Плантенов.
Теперь, когда я все поняла, я могла думать только о ребенке, который получит от Маргарет ту любовь и заботу, которую не могла дать ему его родная мать.
Я почувствовала себя раздавленной этой тайной.
Я почти жалела, что раскрыла ее. Теперь у меня самой появился секрет. Никто никогда не должен догадаться, что я знаю о происшедшем.
Когда я сидела, глядя на лебедей, послышались шаги, и мое сердце заколотилось, потому что ко мне направлялся Жан-Паскаль.
Он присел рядом.
— Я рад, что нашел тебя, — сказал он. — Думаю, нам есть, о чем поговорить.
— Уверяю вас, что я зашла в ваш кабинет только, чтобы отдать письмо. Бумаги рассыпались по полу, и я, естественно, решила, что должна поднять их.
— Конечно. И тебя очень заинтересовало то, что ты увидела на одной из них?
— Но я…
— Пожалуйста, Люсинда, пусть между нами не будет недомолвок. Позволь мне сразу сказать, что я тебе верю. Ну, что ошеломило тебя? Ведь это было на бумаге, которую ты читала.
Я молчала.
— Люсинда, дорогая, будь так же откровенна со мной, как я с тобой. Что там было написано?
Я сделала глубокий вдох. Я не знала, как начать.
— Ты увидела там фамилии тех людей, которые работают по найму для школы, правда? — настаивал он.
— Да, — ответила я.
— Ты знаешь этих людей?
— Да. По крайней мере, я знаю мадам Плантен.
Я часто беседовала с ней, когда проходила мимо ее коттеджа в парке. Я знала, что она ждет ребенка.
— Да?
— Я знала, что ребенок умер и она усыновила другого.
— Ты умная девочка, Люсинда. Ты подумала, как странно, что дедушка Аннабелинды должен платить этим людям. Ты подумала: «Аннабелинда отсутствовала несколько месяцев. У нее была какая-то таинственная болезнь, а потом появился ребенок». Ну что же, я уверен, что ситуация прояснилась для умной маленькой Люсинды, которую, признаем это, раньше несколько озадачили загадочные события и которая, увидев бумагу с фамилией известных ей людей, все поняла. Это так?
— Я подумала… да.
— Конечно.
Жан-Паскаль взял меня под руку.
— Люсинда, — продолжал он, — ведь мы с тобой хорошие друзья, да? Я всегда испытывал к тебе нежность. Ты дочь моей милой Люси, которую я всегда обожал. Ты стала подругой моей внучки. Я отношусь к тебе как к члену своей семьи.
— Вы очень добры, и я сожалею, что отнесла письмо в ваш кабинет. Я должна была оставить его в холле.
— Ну, нет. Возможно, что так лучше. Теперь мы все выяснили. Ты разделишь с нами наш маленький секрет и, я уверен, никому не выдашь его.
Ты любишь Аннабелинду. Она поступила опрометчиво. Это не первый подобный случай в нашей семье… твоей семье… любой семье. Такова людская природа. К сожалению… Но все можно уладить… и забыть. Всегда разумно забывать то неприятное, что случается в жизни. Раскаяние очень полезно, но предаваться ему следует осторожно и в малых дозах, превышение которых омрачило бы радость бытия. Ты согласна?
— Думаю, что вы правы.
— Ну конечно, я прав. Ты многое заподозрила.
Подозрение отвратительно… Очень часто оно искажает правду, и она кажется ужасней, чем в действительности. Ты догадалась, в чем заключалась болезнь Аннабелинды и что врач, приглашенный мадам Рошер, обнаружил это. Можешь вообразить ужас этой достойной дамы, когда она узнала, что приключилось с одной из ее учениц. Но она мудрая женщина. Поскольку Аннабелинда моя внучка, она послала за мной. Она понимала, что при таких маленьких затруднениях может положиться на меня.
Я кивнула. Я представляла себе все именно так.
— Аннабелинда развлекалась с одним из садовников, — продолжал Жан-Паскаль. — Последнее чрезвычайно расстроило мадам Рошер, но я указал ей, что результат оказался бы тем же самым, какое бы социальное положение ни занимал в данном случае мужчина, и что здравый смысл должен помочь нам не давать воли нашему негодованию. Прежде всего необходимо было увезти Аннабелинду из школы. Мы больше не могли оставлять ее там.
Поползли бы слухи. Так как мы не могли допустить, чтобы наши соседи узнали о безрассудстве моей внучки, ее увезли в клинику, где о ней позаботились.
27 
