21 
Люк выложил три восьмерки, и Дон записал его победу.
- Как долго вы доставали ее звонками в номер? – спросил Люк.
- Около полуночи она, наконец, сняла трубку.
- В тот первый вечер я почувствовал себя немного неудобно, когда мы все вышли, а она осталась одна в баре в фойе, - признался Дон.
Все посмотрели на него, как будто он спятил. Последнее, чего хотели все игроки, это чтобы репортер – особенно женщина – слонялся вокруг, когда они расслаблялись и буянили. Будь это отдых в стрип-клубе или просто обсуждение команды-соперника в баре отеля - все должно было остаться внутри команды.
- Ну, - пошел Донни на попятный, сдавая карты, – ненавижу смотреть на женщину, сидящую в одиночестве.
- Это было так трогательно, - добавил Гризелл.
Люк посмотрел на свои карты и сделал ставку.
- Не говори мне, что ты тоже чувствовал себя неловко, Гризли.
- Проклятье, нет. Она должна убраться, - Гризелл бросил карты. – Я лучше выйду из игры.
- Не по карману ставки?
- Нет, я собираюсь расслабиться и почитать до конца полета, - все знали, что Гризли не читает то, в чем нет картинок. – Чтение совершенно необходимо.
- У тебя есть «Плейбой»? – спросил Дон.
- Я взял «Хим» вчера после игры, но не смог удержать его подальше от Урагана, - сказал он, имея в виду новичка Даниэля Холстрома. – Он учит английский, читая «Жизнь Медового пирожка».
Все смеялись, пока Дон записывал победу Бресслера. Многие из них были фанатами Медового пирожка, особенно живущие в Сиэтле. Они читали ее колонку каждый месяц, чтобы узнать, кого она затрахает до состояния комы и где оставит тело.
Люк убрал карты и посмотрел на мирно спящую Джейн. Несомненно, она была из тех женщин, которые хватались покрепче за свои трусики, если видели парней, читающих порнушку.
Беседа вокруг него вернулась к вчерашней игре. Никто не был удовлетворен ничьей, особенно Люк. «Койоты» нанесли двадцать два удара в створ ворот, а он сделал двадцать один сейв. Не самая плохая ночь, но из всех ударов в прошлой игре именно тот единственный он бы хотел взять. Не потому что шайба влетела в сетку, но потому что этот гол был больше счастливой случайностью, чем искусным ударом. Хотя у Мартинò был чрезвычайно сильно развит бойцовский дух, и Люк ненавидел проигрывать, он больше не любил проигрывать из-за случайности, чем в соревновании мастерства.
Люк снова посмотрел через проход на женщину, спящую мертвым сном. Ее грудь поднималась и опускалась, когда из приоткрытых губ вырывалось дыхание. Была ли вчерашняя ничья случайностью? Обычная потеря в сезоне? Возможно, но Люк слишком многое держал в голове в эти дни, а этот гол получился слишком простым. Не начала ли влиять его личная жизнь на игру? Он все еще ничего не услышал от своего агента, и ситуация с Мари оставалась неразрешенной.
Во сне Джейн откинула волосы с лица. Или так начинало действовать проклятие из-за женщины-репортера? Конечно, одна ничья не говорила о проклятье. Но если они проиграют в пятницу в Далласе, это может стать его началом.
Как будто прочитав мысли Люка, Бресслер сказал:
- Вы знаете, что присутствие женщины на пиратском корабле приносит несчастье?
Люк не знал этого, но то была истинная правда. Ничто не могло быстрее испортить жизнь мужчине, чем нежеланная женщина.
***
В пятницу «Чинуки» проиграли в напряженной борьбе со счетом четыре-три «Далласу». В субботу утром Люк, ожидая у входа в гостиницу автобус в Международный аэропорт Даллас/Форт-Уэрт, читал спортивный раздел в «Даллас Морнинг Ньюс».
Заголовок гласил: «”Чинуки” разбрызгивали кровь и теряли кишки». И это очень хорошо отражало суть игры после того, как на первых секундах новичок «Чинуков» Даниэль Холстром получил удар шайбой в щеку. Шайба, ударившая Холстрома как камень, прилетела от клюшки игрока «Далласа». Холстрома вывели за пределы льда, и швед больше не вернулся. Самообладание улетучилось, и начались поиски отмщения. Кувалда сцепился с нападающим из «Далласа», схватив уингера в третьем периоде и ударив его перчаткой.
После этого все пошло наперекосяк, и хотя «Чинуки» выигрывали сражения в углах, они в итоге проиграли войну. Нападающие «Далласа» получали преимущество в каждой силовой схватке и обрушили на ворота Люка тридцать два удара.
Этим утром все говорили мало. Особенно после головомойки, которую им устроил тренер Найстром в раздевалке. Тренер закрыл дверь перед репортерами и продолжил сотрясать стены из шлакобетона своей громогласной тирадой. Но он не сказал ничего, чего они не заслужили. Они совершали глупые нарушения и поплатились за это.
21 
