20 
— У Анжелет теперь начнется совсем другая жизнь, — сказал Джек.
— Наверняка гораздо более интересная, — добавила Мэрией.
Я сразу почувствовала один из очередных приступов печали и жалости к себе, которые, по всей видимости, не собирались оставлять меня.
Распрощавшись с гостеприимным семейством, мы продолжили нашу прогулку и проехали около мили в глубь побережья. Впереди показался дом из серого камня, выстроенный на склоне холма.
— Хай-Тор, — сказал дедушка. — Трудно назвать это утесом, скорее, это маленький холмик, — Он достаточно высок, чтобы дом продувался насквозь, когда дуют штормовые ветра, — возразила я.
— Это вполне возмещается превосходным видом, который оттуда открывается. Стены здесь толстые и уже две сотни лет выдерживают любой шторм. Я уверен, что эти Бурдоны сумели сделать дом уютным и внутри.
— Наверное, очень грустно покидать свою страну.
— Всегда есть выбор. Можно было остаться и нести ответственность за все последствия.
— Вероятно, это трудное решение. Не представляю, чтобы ты когда-нибудь покинул Кадор.
— Надеюсь, такого и не случится.
— Без тебя, дедушка, Кадор стал бы совсем другим.
— Я влюбился в него с первого взгляда. Но этих людей я тоже могу понять. Не забывай, не так уж давно во Франции произошла революция, а поражение от пруссаков вконец расстроило их.
Мы не спеша ехали по извилистой дорожке, когда позади послышался стук копыт. Вскоре мы увидели двух всадников — девушку лет шестнадцати и молодого человека на несколько лет постарше.
— Доброе утро, — приветствовал их дедушка.
— Доброе утро, — ответили они, и уже по этим двум словам, произнесенным с сильным французским акцентом, я поняла, кто это.
— Ребекка, — сказал дедушка, — позволь представить тебе месье Жан-Паскаля Бурдона и мадемуазель Селесту Бурдон. Господа, это моя внучка Ребекка Мэндвилл.
Две пары живых, внимательных темных глаз изучали меня.
Девушка была привлекательна: темные волосы, темные глаза, оливковый оттенок кожи. Ее костюм для верховой езды был сшит отменно, и в седле она держалась очень грациозно. Пожалуй, то же самое относилось и к молодому человеку. Он был улыбчив и миловиден, обладал стройной фигурой и густыми черными волосами.
— Вы удачно устроились? — спросил мой дедушка.
— О да, да, мы устроились очень хорошо, не есть ли так, Селеста?
— Мы устроились очень хорошо, — тщательно выговаривая слова, повторила она.
— Ну и прекрасно. Моя жена хотела бы пригласить вас как-нибудь на ленч, — продолжал дедушка. — Как вы полагаете, это возможно?
— Это было бы для нас гран плезир.
— Ваши родители и вы вдвоем, так?
Девушка ответила:
— Нам нравится это очень сильно…
Ее брат добавил:
— Да, мы очень рады.
— Что ж, тогда не будем затягивать, — заявил дедушка, — Ведь Ребекка живет в Лондоне, и мы не знаем, долго ли она у нас погостит.
— Очень мило, — сказали они.
Мужчины приподняли шляпы, и мы разъехались.
— Кажется, они приятные люди, — сказал дедушка, и я с ним согласилась.
— Я думаю, пора возвращаться домой, — заторопился он. — В Дори мы провели больше времени, чем я предполагал. Тем не менее, тебе нужно было повидаться с Мэрией, Джеком и близнецами.
На обратном пути мы проехали мимо коттеджа миссис Полгенни, где на всех окнах виднелись аккуратненькие занавесочки. Я подумала, что за одним из этих окон склонилась над своей вышивкой Ли, и вновь задумалась о ее судьбе.
Бабушку заинтересовало наше сообщение о встрече с Бурдонами.
— Я подумаю, в какой из ближайших дней пригласить их, — сказала она.
* * *
В Кадоре было не принято подавать мне еду в классную комнату. Я сидела за столом с бабушкой и дедушкой. Они говорили, что видят меня не так уж часто и не желают понапрасну лишать себя моего общества. Вместе с нами за стол садилась и мисс Браун.
В этот вечер мы разговаривали о Бурдонах. Бабушка уже послала в Хай-Тор письмо с приглашением.
— Мне жаль людей, которые вынуждены покидать родную страну, — сказала она.
— В конце прошлого столетия их оказалось здесь немало, — добавил дедушка.
Мисс Браун заметила, что Великая французская революция была ужасным периодом в истории.
— Мы начнем изучать ее, покончив с английскими премьер-министрами, Ребекка. — Бабушке с дедушкой она пояснила:
20 
