очень нудно 
96 
Тайни втиснул своего жеребца между двумя мужчинами, хитро ухмыльнувшись.
— Всем известно, что французы любят красивую музыку.
Раздался гнусавый хохот Джейми. Остальные мужчины, еще не до конца поверив в свое спасение, нервно захихикали. Они вытаскивали орган из крошечной церквушки, когда появились французы.
— Или, быть может, они постоянные посетители этой церкви и решили наказать нас за подобное святотатство.
Улыбка Себастьяна была вежливо-жестокой, и Биг-Гус подозревал, что за вкрадчивой речью и слишком красивой для мужчины внешностью таится непредсказуемый в своих поступках человек, явно более опасный, чем он сам.
— Ага. Постоянные посетители, — задумчиво повторил, почесывая макушку, Мак-Клейн. Может быть, так оно и есть.
Мужчины, бросая на Себастьяна исподтишка кто любопытные, кто восхищенные взгляды, направили измученных лошадей через ручей.
Биг-Гус и его люди были бичом Высокогорья. Даже по требовательным стандартам сэра Арло Тагберта Ужасный Шотландский Разбойник Керкпатрик и его сообщники выглядели по сравнению с ними просто щеголями на изысканной вечеринке, и их грабежи вдоль шотландской границы были детскими шалостями.
Себастьян был принят в их ряды благодаря своей грозной репутации, но у него зародилось подозрение, что если в скором времени он не изнасилует девственницу или хладнокровно не пристрелит кого-нибудь, отнимая добычу, его собственный труп с аккуратной дырочкой в голове может быть продан Эдинбургскому Медицинскому Обществу за чисто символическую плату.
Топот копыт мальчиков Биг-Гуса затих вдали. Рядом с Себастьяном остался только Тайни. Встревоженный взор грозного Керкпатрика скользнул к зубчатой линии горного кряжа.
— Что-то случилось, Тайни. Что-то ужасное, иначе бы он не отправил их за мной в погоню. На этот раз старый негодяй не сдастся. А если он передумал и решил, что для него предпочтительнее видеть ее мертвой?
— Значит, она уже труп, верно?
Себастьян вздрогнул, когда Тайни жестоко, не щадя своего товарища, продолжил:
— Забудь о ней. Она всегда была петлей на твоей шее с того самого момента, как ты впервые увидел ее. Ты ничего ей не должен.
Глаза Себастьяна метали молнии. Тайни уже видел этот взгляд раньше, поздно ночью, когда все отдыхали после напряженного дня, завернувшись в одеяла, а Себастьян угрюмо уставился на угасающее пламя бивачного костра.
— О, кое-что я ей должен. И если она еще раз попадет ко мне в руки, я дам ей это.
Себастьян пришпорил свою лошадь в галоп, сжимая маску в кулаке. Он будет жить в этой маске и умрет в ней. Он был полным идиотом, позволив хорошенькой девушке заставить его поверить в иное.
Пруденс прижалась к плечу кучера, опасаясь свалиться под колеса, когда пологий склон дороги резко перешел в скользкий крутой подъем. Она вытащила руку из муфты и погладила серебристый мех кота Себастьяна, согревая на пушистом брюшке застывшие от холода пальцы. Он поблагодарил хозяйку любовным мурлыканьем, уютно устроившись на коленях у девушки, защищенный от ветра ее плотным рединготом.
Даже снежная буря не заставила бы Пруденс вернуться в душную тесноту кареты. Она с трудом вынесла первую часть путешествия от Эдинбурга рядом с Девони, корсет которой впивался ей в бок; сквайром Блейком, храпящим в ухо, и Борисом, норовящим уложить свою слюнявую морду ей на колени. Во время их последней остановки на краткий отдых, игнорируя протесты Триции, девушка уступила свое место любимому догу своей тети и предпочла компанию немногословного кучера-шотландца и свежий воздух.
Кучер протянул Пруденс руку и помог удержаться, когда карета подскочила на очередном ухабе. И без того уже порядком побитый о жесткую скамейку зад девушки ударился о железный болт, и она поморщилась от резкой боли. Им уже дважды пришлось останавливаться и вытаскивать неуклюжий, громоздкий экипаж из разбитой колеи, залитой до краев неожиданными февральскими дождями. Последняя попытка вытолкнуть карету на ровное место потребовала совместных усилий кучера, двух верховых, сопровождавших экипаж, и всех пассажиров кареты, включая шмыгающую носом Девони. Лишь Борису было позволено остаться внутри. Датский дог высовывал свою квадратную морду из окна, словно важный сановник.
Горные склоны были присыпаны снежком и схвачены ледяной корочкой. Копыта лошадей и колеса кареты с хрустом крушили хрупкий покров. Пруденс выдохнула белесое облако пара. Радостное возбуждение охватило девушку при виде красоты этой чужой земли. Зубчатые горные хребты вонзались в бледное небо туманными серебристыми пиками. Немного поодаль, в узкой горной долине, паслось стадо овец. Далеко внизу плескалось озеро, едва доступное взору за плотной пеленой кружащегося снега.
96 
