139 
Я думала о Сабрине, когда услышала, что она зовет меня.
Меня удивило, почему она не поднялась ко мне в комнату, и я вышла на лестницу. Внизу, в холле, стояла Сабрина и рядом с ней какой-то мужчина.
Я спустилась пониже. Что-то знакомое было в его внешности.
— Неужели это… — воскликнула я. Он обернулся ко мне и улыбнулся. Я увидела те же ярко-голубые глаза, о которых вспоминала.
— Да, — сказал он, — так и есть. А ты — Кларисса.
— Дикон, — прошептала я недоверчиво.
— Вернулся на родину предков, — сказал он, взял мое лицо в свои ладони и вгляделся в него.
Внезапно меня охватило смущение. Я сильно постарела и не могла уже выдержать сравнения с девушкой, которую он знал столько лет назад. Под моими глазами пролегли тени, вокруг глаз появились морщинки, которых не было, когда он видел меня в последний раз. Моя первая молодость была слишком далеко.
А Дикон? Он тоже изменился. Он больше не был тем мальчиком, которого я знала. Худощавая фигура, бронзовое от загара лицо, волосы с проблесками седины и уже не столь густые, как раньше… Но глаза были такими же яркими, и они горели полнотой чувства, которое способно было зажечь и меня.
Сабрина говорила:
— Я застала его за разглядыванием дома. Он приехал навестить тебя. Он был в Эверсли, и Карл сказал ему, как тебя найти. Когда он увидел меня, то подумал, что это ты.
— Да, — сказал Дикон, — я думал, что узнал тебя.
— Это, наверное, фамильное сходство. В конце концов, мы ведь двоюродные сестры.
— Я так рад, что нашел тебя. Мы с трудом находили слова. Это было следствие потрясения после столь долгой разлуки.
— Ты попал прямо на свадьбу моей дочери, — сказала я.
— Да, Сабрина мне уже сообщила. Они обменялись улыбками, и я была рада, что они понравились друг другу.
— Это чудесно, — сказал он.
И так оно и было. Дикон вернулся.
* * *
Я думаю, то, что случилось, было неизбежно. Я должна была это предвидеть. Когда Дикон уехал, я была невинной молоденькой девочкой. Сабрина как раз тогда родилась. Вернувшись, он застал взрослую женщину, которая только что выдала замуж собственную дочь. Все эти годы он думал о той молоденькой девочке. Она не старела в его воображении. Конечно, Дикон не мог надеяться, что я останусь такой, какую он знал до своего отъезда. Он просто забыл о времени. Он предполагал, разумеется, что я немного повзрослею. Наверно, он надеялся застать меня примерно такой, как Сабрина.
Сепфора и Жан-Луи переехали в свой дом. Они были поглощены друг другом. Гости разъехались. Дикоп остался с нами. Мне казалось, что эта весна не будет, похожа ни на одну другую.
Я любила Дикона. Я всегда любила его, и даже пространство и время не смогли изменить этого чувства. Он вошел в мою жизнь неким идеалом и продолжал им оставаться. Когда он разговаривал с нами, я ловила приметы прежнего Дикона, Дикона, которого полюбила столько лет назад и продолжала любить все эти годы.
Я была уверена, что он чувствует то же самое. Я была уверена, что он вернулся ради меня.
Он много говорил о своей жизни в Вирджинии. Под впечатлением его речей мы живо представляли себе сосновые леса и плантации, к которым он был приписан. Уходя в тяжелую работу, он забывал о ссылке.
— Я привык считать часы, дни, недели, годы, — говорил он нам. — Мечта вернуться домой не покидала меня никогда.
Он работал с хлопком и, находя это интересным, работал много; затем получил повышение; хозяин заметил его и значительно расширил его обязанности. Со временем все это перестало быть похожим на плен.
— Если бы мне так сильно не хотелось вернуться домой, я бы, возможно, примирился с той жизнью, — сказал Дикон.
Климат был мягкий; Дикон был волен в любой момент отправиться на прогулку верхом. Он любил наблюдать за животными — бизонами и лосями, серыми и красными лисами, ондатрами и ласками; ему нравились опоссумы, а в Аппалачах он часто видел черных медведей.
В Чесапикском заливе он ловил осетра и форель, треску и королевскую макрель.
— Мы ловили, готовили и ели рыбу прямо на заливе, — рассказывал нам Дикон.
Постепенно он стал своим человеком в доме хозяина.
— Вы так и не женились, — сказала Сабрина.
— Нет… но у хозяина была дочь, вдова с маленьким сыном. Она напоминала мне о тебе, Кларисса. Когда ее отец умер, я взял на себя управление хозяйством. Возможно, мы поженились бы… но меня никогда не покидала мечта вернуться домой.
139 
