очень нудно 
36 
– Я все объясню, – хрипло пробормотала она.
Челси сама не знала толком, что именно собирается объяснять: как случилось, что все считают их женихом и невестой, или почему она чувствует то, что чувствует. Но ей и не пришлось ничего объяснять. Лэнс шагнул к ней и тихо сказал:
– Не трудитесь, Челси, я передумал. Мне нужны не объяснения.
– Не нужны объяснения? – тупо переспросила она.
Челси смотрела на него расширенными глазами, инстинктивно предчувствуя, что произойдет дальше. Но она не могла ни рассердиться на Лэнса, ни даже испугаться, она ощущала только лихорадочное возбуждение, перед которым отступила ее природная осторожность.
– Нет.
Лэнс стоял на расстоянии вытянутой руки от нее; не сводя глаз с его лица, Челси попятилась. Лэнс двинулся на нее – Челси сделала шаг назад. Так продолжалось до тех пор, пока она не уперлась спиной в стену.
– Лэнс… – дрожащим голоском пролепетала Челси.
Он уперся ладонями в стену, и Челси оказалась между его руками словно в ловушке.
– Насколько я понял, весь Блэксхэм уже знает, что вы и я… что мы вместе.
Лэнс говорил тихо, но четко отделял одно слово от другого. Челси чувствовала на щеке тепло его дыхания. Помолчав, Лэнс выразился еще конкретнее:
– Что мы любовники.
– Нет… нет!
– Да. А поскольку нас ими считают…
Он склонил голову и поцеловал Челси. Поцелуй, в котором смешались страсть и желание, приправленные гневом, лишил ее дара речи. Губы Лэнса обжигали, он как будто наказывал Челси, терзая жаром своего рта, а поцелуй все не заканчивался…
И вдруг древняя как мир врожденная мудрость женщины подсказала Челси, что под гневом скрывается нечто другое, и от этой даже не мысли, а некоего знания, не передаваемого словами, жар охватил уже не только рот, а все самые чувствительные места ее тела. Ощущения слились воедино и образовали мощную волну неконтролируемого отклика. Независимо от разума тело Челси само знало, что делать, как разжечь страсть Лэнса, чтобы его гнев сгорел дотла и на его месте осталась только страсть, почти непереносимая в своем яростном накале.
И ей это удалось. Губы Челси приоткрылись под натиском его языка, у нее немного кружилась голова, и она не поняла, а почувствовала, что ей удалось довести Лэнса до такой степени возбуждения, что непреодолимое желание ослепляло его подобно раскаленному добела металлу, заставляя забыть о реальности, и одновременно провоцировало ее, побуждало откликнуться на его страсть с равным пылом.
В конце концов, разве она не такая же, как все нормальные женщины? Она так же способна испытывать желание, ей так же хочется утолить чувственную жажду, сжигающую ее изнутри. Возбуждение Челси нарастало, стремительно вырываясь из-под контроля, вскоре все ее существо было охвачено одной-единственной потребностью, которая заглушила доводы логики и голос разума, еще пытавшегося возразить, что все это не должно произойти.
Чего ради ей сдерживаться, чего ей еще ждать? Зачем лишать себя сексуального удовлетворения, которое для большинства женщин ее возраста в порядке вещей? Зачем замыкаться в своей неопытности и в застенчивом невежестве?
Челси задавала себе все эти вопросы и не находила убедительного ответа. Неужели безответная любовь к Спенсеру – все, что ей остается? Неужели она так и останется на всю жизнь нетронутой, не испытает чувственного наслаждения, не познает собственную сексуальность? Сегодняшний вечер с Лэнсом давал ей шанс испытать то, в чем она долго себе отказывала, она могла наконец стать женщиной во всех смыслах этого слова. С Лэнсом она могла…
Мысли Челси приняли опасное направление, какая-то часть ее сознания, самая здравомыслящая, забила тревогу, но тело, казалось, совершенно перестало подчиняться командам мозга. Оно бесстрашно шло собственным путем. Язык Челси сначала робко, потом все смелее вступил в чувственную игру с языком Лэнса, и Лэнс мгновенно откликнулся на это молчаливое поощрение. Убрав руки со стены, он положил их на плечи Челси, прижимаясь своим твердым телом к ее – мягкому, податливому. Челси почувствовала не только гулкое биение сердца Лэнса, но и другую, куда более интимную пульсацию его тела.
Казалось, их движениями управляла некая внешняя сила. Челси обняла Лэнса, а его руки двинулись вниз, пока не легли на ее ягодицы. Лэнс отодвинул Челси от стены и еще крепче прижал к себе в самом интимном из объятий.
Ни он, ни она не произнесли ни слова, слова были не нужны. Оба и так знали, что произойдет дальше, к чему ведут страстные поцелуи, которые являются лишь прелюдией.
36 
