161 
— Я слышал твой самолет. Быстро закруглился, сбегал к итальянцу и взял вот это. Рассчитал, что ты еще будешь разгружаться — и я как раз подоспею.
— Какой хитрый! Есть хочу… — Она внесла коробку в дом и прошла на кухню. — Кстати. Совершенно случайно среди моих сегодняшних покупок оказалась бутылочка чудесного каберне.
Мег достала бутылку.
— Участвуешь?
— Конечно! Сейчас. — Он отложил пиццу, положил руки ей на плечи и поцеловал. — Здравствуй.
— Здравствуй, красавчик. — Она улыбнулась, взяла его за голову, притянула вниз и поцеловала его долго и страстно. — Привет, ребята! — Она присела и потрепала собак. — Скучали, а? Скучали?
— Мы все по тебе скучали. Вчера утешались медвежьей костью, а другие — макаронами с сыром. Кость доставил Джекоб, а мясо в твоем морозильнике.
— А… Хорошо. — Она достала пакетик, потрясла его, так что содержимое забренчало, и протянула Нейту. Внутри оказались серебристые шерифские звезды.
— Круто!
— Ты сказал — семь, но я десяток взяла. Понадобятся новые помощники — пригодятся.
— Спасибо. Сколько я должен?
— Ты же у нас учет ведешь. Сочтемся. Шеф, может, бутылочку-то откроешь? — Она залезла в коробку с пиццей и отломила кусочек. — Пообедать не удалось, — объяснила она с полным ртом. — Экстренная посадка была — с мотором что-то. Два часа как не бывало.
— А что с мотором?
— Ничего серьезного. Уже все сделала. Но пицца с вином поднимет мне настроение. А еще — горячий душ и мужчина, который знает, в каких местах меня потереть.
— Это реально.
— Ты все время улыбаешься. В чем дело?
— Да так… Может, присядешь и поешь по-человечески? Или стоя будешь живот набивать?
— Стоя. — Она откусила снова. — Набивать.
— Ладно. Как это — «надо дать букету раскрыться»?
— Только не когда мне требуется запить пиццу. Дай сюда!
Он налил ей бокал. Себе — тоже. Потом достал кусок пиццы и, привалившись к стойке, стал есть.
— Помнишь тот день, когда Питера ранили?
— Еще бы не помнить! Он же в детстве за нами с Розой, как собачонка, бегал. Он поправляется, да?
— Да. Все в порядке. Но в тот день, когда я увидел кровь на снегу, когда я подобрался к нему и руки у меня были в его крови, — я вдруг почувствовал, что у меня будто часть сознания стерло. Нет, неправильно. Отмотало назад. Туда, к Джеку. Я снова был в том переулке. Я видел его, слышал запахи. И мне захотелось исчезнуть. Уйти.
— Мне по-другому рассказывали.
— Это у меня в голове происходило. — Сначала он расскажет ей об этом. Убедится, что она понимает, кем он был и кем стал. И кем надеется стать в будущем. — И у меня было такое чувство, будто все это тянется бесконечно долго. А я все сижу на корточках рядом с Питером, а кровь все течет и течет. Но это мне только казалось. И я никуда не исчез.
— Нет, не исчез. Ты отвлек на себя огонь от Питера.
— Не в этом дело. Я взял ситуацию под контроль. Сделал свое дело, и все остались живы. А я ведь мог его убить. Этого Спинакера.
Мег молча переваривала услышанное.
— Я ведь мог это сделать, но на какой-то миг я задумался. Никто бы меня не упрекнул. Он стрелял в моего помощника, в меня. Он был вооружен и опасен. Как тогда в переулке с Джеком. Тогда тоже мой напарник лежал на земле — умирал, по сути, — и я тоже был на земле. А тот подонок на нас надвигался и надвигался.
Она слушала и ждала. Он посмотрел на вино. Поставил бокал на стойку.
— Тогда у меня не было выбора, а сейчас — был. И я ведь уже думал отправить его на небеса. Ты должна это знать. Ты должна понимать, что это сидит во мне.
— Да хоть бы и убил — думаешь, я бы переживала? Он же хотел убить моего друга. Убить тебя. Мне было бы плевать, Нейт. Думаю, ты тоже должен знать, что во мне это сидит.
— Но это было бы…
— Неправильно, — закончила она. — Неправильно для тебя. Как человека и как полицейского. И я рада, что ты этого не сделал. Ты намного более четко, чем я, представляешь себе, где добро и где зло. Такие вот дела!
— Ровно год, как Джек погиб.
Ее глаза смотрели на него с нежностью.
— Милый мой, ты все продолжаешь винить себя за это?
— Нет. Нет. Я звонил Бет. Жене Джека. Я ей позвонил, и мы очень хорошо поговорили. Она хорошая. И пока мы с ней говорили, я понял, что больше не хочу погружаться в эту черную яму. Не знаю, правда, когда я из нее выбрался, да и сейчас порой земля под ногами шатается. Но туда я больше не вернусь.
— Я всегда это знала. — Мег подлила себе вина. — Я всегда вижу, кто там побывал или еще будет. Тех, кто в ясный день таранит скалу или уходит в лес, чтобы там погибнуть. Знаю я таких. Они — часть того мира, который там. Не здесь. Какой-нибудь выдохшийся летчик или чужак, притащившийся сюда, поскольку ему жизнь не в жизнь. Бабы, которых жизнь до того истрепала, что они готовы лечь и ждать, когда запинает до смерти очередной подонок. Ты, Нейт, был печален, потерян, но таким ты никогда не был. У тебя слишком крепкий стержень, чтобы стать таким, как они.
161 
