очень нудно 
43 
– В Нью-Йорке.
– Дядя Джон с тетей Марджи переехали в Южную Каролину, и мы ездили к ним в гости. У них две собаки и малыш Майк. У вас есть собаки и дети?
– Нет… пока нет.
– Ерунда. Сходите в приют для бродячих животных и возьмите собаку, как мы. А когда выйдете замуж, то родите ребенка. Он сначала поживет у вас в животе. Все очень просто.
Сибил не нашлась с ответом и лишь заморгала, а Сет ткнул малыша в бок.
– Заткнись, Билл!
– А что такого? Я вот, когда вырасту, заведу и собак, и детей. Столько, сколько захочу. – Билл снова обезоруживающе улыбнулся и помчался прочь. – Пока!
– Дурак, – прокомментировал Дэнни с презрительной снисходительностью старшего брата. – Пока, Сет. – Он побежал за Биллом, затем обернулся и помахал Сибил:
– Пока.
– Билл – не дурак, просто еще пацан и страдает недержанием речи, но он отличный парень.
– И уж точно дружелюбный. – Сибил поправила на плече ремешок сумки и улыбнулась Сету. – Не возражаешь, если я пройдусь с тобой?
– Пожалуйста, – пожал он плечами.
– Ты, кажется, что-то говорил о контрольной по географии.
– Да так, ерунда.
– Ты любишь школу?
– А куда от нее деваться? – Сет дернул плечом. – Приходится ходить.
– Я любила учиться, узнавать новое, – улыбнулась Сибил. – Может, я была не очень способной.
Сет поднял голову, прищурился, изучая ее лицо, вспомнил, что Филип назвал ее красоткой. Да, наверное. Добрые голубые глаза с пушистыми темными ресницами. Волосы – не такие темные, как у Анны, и не такие светлые, как у Грейс. И сверкающие на солнце. Она затягивает их в хвост, и лицо остается открытым. Пожалуй, она ничего, если еще и рисует иногда.
– Не похоже, – наконец объявил Сет. Сибил, слегка покрасневшая под его изучающим взглядом, начала уже расслабляться, но он добавил:
– Может, занудой.
– О-о. – Сибил не решилась уточнить, что Сет подразумевает под занудством. – А какой предмет тебе нравится больше всего?
– Не знаю. Почти все просто куча… – Он спохватился и выразился иначе:
– Ну, ничего особенного. Мне больше нравится читать о людях, а не о вещах.
– Я всегда любила изучать людей. – Сибил остановилась и кивнула на двухэтажный серый домик с опрятным палисадником. – Думаю, здесь живет молодая семья. И муж, и жена работают. У них есть ребенок-дошкольник, скорее всего, мальчик. Вероятно, они были знакомы много лет и поженились меньше семи лет тому назад.
– Откуда вы знаете? – Сет с любопытством взглянул на нее.
– Разгар дня, а дом кажется пустым, на дорожке нет машин. Во дворе трехколесный велосипед, несколько игрушечных машин. Дом не новый, но опрятный. Большинству молодых пар приходится работать, чтобы купить дом, завести семью. Молодые люди редко остаются в маленьких городках, если только оба не выросли здесь. Отсюда вывод: эта пара жила здесь, давно знала друг друга. Их первенец родился в течение первых трех лет после свадьбы. Судя по игрушкам, ему года три-четыре.
– Здорово!
Слава богу! Ее рассуждения не показались Сету «занудством».
– Правда, мне хотелось бы узнать о них побольше. Почему они выбрали именно этот дом? Чего хотят добиться в жизни? Как относятся друг к другу? Кто распоряжается деньгами, кто в семье главный и почему? Когда изучаешь людей, видишь типичные черты…
– Ну и что? – перебил ее Сет.
– В каком смысле?
– Зачем это надо?
Сибил задумалась, подбирая подходящее объяснение.
– Ну, можно понять, как люди поведут себя в определенных обстоятельствах.
– А что, если они не укладываются в ваши рамки? «Умница», – с гордостью подумала Сибил.
– Все люди укладываются в какую-то модель. Надо только учесть их наследственность, воспитание, образование, социальный статус, религиозные и культурные корни.
– И вам за это платят? – изумился Сет.
– Да.
– Фантастика.
Судя по его тону, он, пожалуй, все же вернул ей статус зануды. Сибил напрягла мозги, пытаясь найти пример, который поможет ей заинтересовать Сета.
– Я проводила в нескольких городах один и тот же эксперимент: просила человека постоять на улице, таращась на какое-нибудь высокое здание.
– Просто таращиться и все?
– Да. Человек стоял и смотрел вверх, прикрыв глаза рукой от солнца. Очень скоро рядом кто-нибудь останавливался и тоже начинал смотреть вверх. Затем еще один и еще, пока не собиралась толпа. И все смотрели вверх. Проходило довольно много времени, прежде чем кто-либо спрашивал, на что же они все смотрят. Никто не хотел спросить первым и тем самым признать, будто не видит то, что, как он полагал, видят другие. Подсознательно или осознанно, но все мы не хотим выделяться, мы хотим знать, видеть и понимать то, что знают, видят и понимают окружающие.
43 
