очень нудно 
67 
– Он разумнее, чем ты думаешь. Может, ты просто боишься?
Филип поправил паруса, поймал ветер и сразу понял, что Сибил догадалась, куда они направляются.
– Филип, – она вскочила на ноги, – как бы ты ко мне ни относился в данный момент, глупо сейчас сталкивать меня с Сетом.
– Мы не сюда. – Он оглянулся на проплывший мимо свой двор. – В любом случае. Сет на верфи с Кэмом и Этаном. Тебе необходимо развлечение, а не стычка. И, для сведения, я сам не знаю, как отношусь к тебе в данный момент.
– Я рассказала вам все, что знаю, – сухо сказала Сибил.
– Да, ты изложила факты. Ты не рассказала о своих чувствах, о том, как эти факты повлияли на тебя.
– Это неважно.
– Для меня важно. Сибил, нам никуда не деться друг от друга, нравится нам это или нет. Сет – не только твой племянник, но и мой. У моего отца был роман с твоей матерью. И мы с тобой на пороге романа.
– Нет, – решительно возразила она, – ничего подобного.
– Я хочу тебя и в состоянии понять, когда женщина отвечает мне тем же.
– И мы оба достаточно взрослые, чтобы контролировать свои инстинкты, – только и смогла возразить Сибил.
Филип изумленно уставился на нее, затем расхохотался.
– Черта с два! И, между прочим, тебя тревожит не секс, а близкие отношения.
Все его стрелы попадали точно в цель, и это не столько сердило, сколько пугало ее.
– Ты меня не знаешь.
– Начинаю узнавать, – тихо сказал Филип. – И учти, я привык заканчивать все, что начинаю. Я поворачиваю, – тем же тоном предупредил он. – Берегись.
Сибил села, огляделась и узнала бухточку, где они уже были однажды. «Всего неделю назад, – тупо подумала она. – Как же сильно все изменилось…"
Нельзя оставаться здесь с ним, нельзя рисковать. Уже ясно, как она ошибалась, когда думала, что сможет контролировать ситуацию.
Сибил холодно посмотрела на Филипа, нарочито небрежным жестом пригладила растрепанную ветром прическу, непринужденно улыбнулась.
– А где же вино? На этот раз ни музыки, ни изысканного ленча?
Филип опустил паруса, бросил якорь.
– Ты нервничаешь.
– Какая самонадеянность! Ты меня не волнуешь.
– Теперь ты лжешь. – Филип подошел по слегка покачивающейся палубе, снял с нее солнечные очки. – Волную. Как только тебе кажется, что ты меня раскусила, я выбиваюсь из твоего сценария. Думаю, большинство мужчин, болтавшихся в твоей жизни, были вполне предсказуемыми.
– И это ты называешь развлечением? По-моему, больше похоже на выяснение отношений.
– Ты права. – Филип сдернул очки, отшвырнул их. – Анализом займемся позже.
Он метнулся к ней. Сибил знала, что он быстр и ловок, но не ожидала такой молниеносной атаки. Филип впился в ее губы с такой жадностью, так сильно прижал ее к себе, что она забыла о сдержанности и не смогла бы сказать, чей жар, чье желание – его или ее – сильнее.
Филип же понимал лишь одно: яд она или спасение, уже не имеет значения. Ни ей, ни ему не остановить этот мощный поток чувств… Он с трудом оторвался от ее губ.
– Скажи, что не хочешь меня, только не ври, и я отступлю.
– Я… – Сибил опустила голову.
– Нет. – Сгорая от нетерпения, он схватил ее за плечи и встряхнул. – Нет, смотри на меня и говори честно.
Она уже лгала ему, и ложь давила на нее, словно свинец. Еще одной лжи ей не вынести.
– Это только все осложнит.
Его золотистые глаза торжествующе вспыхнули.
– Да, черт побери, но сейчас мне на это наплевать. Поцелуй меня. Как следует поцелуй.
А что еще ей оставалось? Первобытное желание, какого она никогда прежде не испытывала, делало ее беззащитной перед ним. Их губы снова встретились, ее – такие же жадные, такие же отчаянные, как его. И тихий стон, вырвавшийся из ее горла, был лишь слабым эхом страсти, пронзившей ее.
Поцелуй уже балансировал на грани боли, лишая способности соображать, оставляя лишь быстро сменяющиеся ощущения. Сибил лишь на секунду оторвалась от него, жадно глотнула воздух. Впервые в жизни она полностью подчинилась физическому влечению и жаждала завершения.
Филип сдернул с нее жакет и небрежно отбросил его на палубу. Ему необходимо было ощущение, вкус ее кожи. Вслед за жакетом полетела кремовая блузка, и его пальцы добрались до обтянутой кружевами груди.
Ее кожа оказалась теплее шелка и, как ни странно, еще шелковистее. Одним нетерпеливым движением он расстегнул и отшвырнул ее бюстгальтер и впился губами в нежную плоть.
Солнце ослепило ее, ослепило даже сквозь крепко сжатые веки. Сибил ничего не видела, только чувствовала. Горячие, жадные губы завладели ее ртом. Требовательные, почти бесстыдные руки метались по ее телу. Ее собственные – жалобные? – всхлипывания отдавались в голове пронзительными криками.
67 
