Глава 15

С квозь проломы в потолке сеялся холодный свет солнца. Однажды я был на «Первомайской», и сейчас вспомнил ее вестибюль с пропускными автоматами, окошки касс, будку дежурной... Теперь узнать все это было трудно. В небольшом зале гуляли сквозняки, стеклянные двери были выбиты, под стенами валялись обломки плитки, листья и всякий мусор.

На станции стояла тишина, лишь снаружи доносился приглушенный шелест листвы.

– Он умирает. – Юна Гало встала на колени возле лежащего навзничь Луки Стидича. – Умирает, а мы ничего не можем сделать!

Девушка склонилась над ним, положив ладонь на замотанный бинтами лоб. Кровь больше не шла, и засохшая повязка превратилась в темную маску с прорезью для глаз. Тело сотрясала дрожь, кожа под нижним краем повязки посинела – мутант своими когтями занес какую-то инфекцию, которая теперь быстро убивала жреца. Ему бы укол от столбняка, порцию антибиотика да переливание крови... Но здесь это невозможно.

Что происходит с полуавтономной компьютерной программой, чей аватар умирает в виртуальном мире? Она стирается? Отключается? Впадает в спячку, пока ее вновь не запустят? Я профан в программировании и компьютерных играх, наверное, эти мысли показались бы глупыми тем, кто разбирается в таких вещах...

Но сейчас вокруг меня не игра. Не виртуал. Это – реальность, такая же настоящая, живая, как та, до эксперимента. Люди здесь испытывают такую же боль. И так же умирают.

Мы с Почтарем и Чаком стояли вокруг Юны с Лукой и молчали. Рука жреца поднялась, он взял девушку за шею, притянул к себе. Голова дернулась, и Лука произнес хрипло:

– Я должен был... рассказать тебе.

– Что? – спросила Юна. – О чем рассказать?

– Человек. Человек в шестерне.

Я уставился на жреца, не веря своим ушам. Что он говорит?!

– Твой рисунок... Ты знаешь, откуда? Капсула. Мы нашли тебя, когда ты уже... У Тимерлана... Позже пришли к нему... – Слова давались ему тяжело, жрец то и дело замолкал, жадно хватая ртом воздух. – Приехали, но решили не забирать. Старик решил: скажем потом. Капсула... не пытайся достать, умрешь. – Лука попытался приподняться, выпустив шею Юны, уперся локтями в пол, но упал. – Никто не знает, только джагеры. Знак! – Вдруг он повернул голову и уставился мне в глаза. – Тебя я помню, но... Столько лет прошло. Не могу понять, когда видел. У тебя нет знака. Почему?

Я присел на корточки, а Юна сказала растерянно:

– Я не понимаю. Лука Стидич, о чем вы? О моей татуировке? Но при чем тут...

– Про что ты говоришь? – вмешался я, склоняясь над жрецом.

– Знак! – прохрипел Лука, выгибаясь и запрокидывая голову. – Без знака они не могут найти тебя.

– Кто?! – крикнул я. – Кто не может найти?! Что ты знаешь про знак?!

Он молчал. Оттолкнув девушку, я схватил Луку за шиворот, приподнял, повторяя:

– Кто не может найти меня? Ты видел меня раньше? Где?

– Что ты делаешь?!! – Юна заколотила меня кулаком по плечу. – Отпусти его! Отпусти!

Я разжал пальцы – затылок жреца со стуком ударился о бетон.

Чак спросил:

– Чего это тебя разобрало так, наемник? Аж покраснел, болезный. О чем вы толковали? Что за татуировка, что за старик такой, джагеры?

Мы молчали. Карлик с любопытством оглядел нас своими прозрачными глазами, махнул рукой и вскарабкался по груде бетонных обломков к пролому в потолке, за которым виднелись развалины домов на фоне серого неба. Юна все сидела над мертвецом, уставившись в одну точку. Почтарь, засопев, отступил к лестнице. С того момента, как мы поднялись по лестнице, монах постоянно щурился и прикрывал глаза ладонью, а еще сильно сутулился и старался глядеть в пол.

– Мутанты могут сломать решетку и вылезти сюда, – сказал я.

  62