Последние отзывы

  100  

— Будет очень плохо, если они покинут этот мир, — сказала Пэм. — Я их очень люблю. Их так трудно поймать.

Максвелл Ли отозвался:

— А у меня никогда не было фэйри.

— Ням-ням, — сказала Пэм, и это было самое красноречивое «ням-ням», которое я слышала.

— Тихо, — приструнил их Эрик, и они оба заткнулись.

Пальцы Билла нашли мои и сжали их.

— Кленси продолжает жить в Билле, — сказал Эрик двум своим собеседникам.

Они приняли эту новость в тишине, которая показалась мне почтительной.

— Как ты живешь в Сьюки, — очень тихо добавила Пэм.

Мой прадедушка зашел навестить меня двумя днями позже. Впустив его в дом, Амелия поднялась наверх еще немного поплакать. Она, конечно же, знала правду, хотя остальная наша общественность была шокирована тем, что кто-то ворвался в дом Трея и подверг его пыткам. Общественное мнение склонялось к тому, что нападавшие, скорее всего, были уверены, что Трей являлся наркодилером, хотя никаких следов наркотиков среди личных вещей в результате тщательного обыска его дома и магазина не обнаружили. Бывшая жена Трея и его сын занимались организацией похорон, местом его упокоения станет кладбище Католической Церкви Непорочного Зачатия. Я планировала сделать попытку туда поехать и поддержать Амелию. У меня был еще один день, чтобы поправиться, но сегодня я довольствовалась тем, что лежала в своей постели, одетая в ночнушку. Эрик не мог больше дать мне кровь, чтобы завершить мое исцеление. С одной стороны, Эрик уже дважды за последние несколько дней делился со мной кровью, не говоря уже об укусах, которыми мы обменялись, занимаясь любовью. Он сказал, что мы опасно приблизились к некой неопределенной грани. С другой стороны, Эрику нужна была вся его кровь, чтобы исцелиться самому, он даже взял немного крови у Пэм. Так что я чесалась и поправлялась, наблюдая за тем, как вампирская кровь заполняет участки выкушенной плоти на моих ногах.

Это делало объяснение моих ранений (автомобильная авария: незнакомец врезался в меня и уехал) правдоподобным только при условии, что не слишком много народу станет осматривать мои раны. Сэм, конечно, тотчас же догадался, что это неправда. В итоге все кончилось тем, что я рассказала ему, что произошло в первый же его визит. Постоянные посетители Мерлота очень сочувствовали, как он рассказывал, когда навестил меня во второй раз. Он принес мне маргаритки и куриную корзинку^[38] из Дэйри Куин.^[39] Когда он думал, что я не вижу, Сэм смотрел на меня мрачным взглядом.

Придвинув свой стул поближе к кровати, Найл взял меня за руку. Возможно, события последних нескольких дней сделали мелкие морщинки на его коже чуть глубже. Возможно, он выглядел немного печальным. Однако мой царственный прадед все еще был прекрасен, все еще величественен, все еще чужд, и теперь, когда я знаю, на что способна его раса… он выглядел пугающим.

— Ты знал, что Лохлан и Нив убили моих родителей? — спросила я.

После заметной паузы Найл кивнул.

— Я подозревал, — ответил он. — Когда ты сказала мне, что они утонули, я счел это возможным. У всех, людей Брендана была тяга к воде.

— Я рада, что они мертвы, — призналась я.

— Да, я тоже, — просто сказал он. — И большинство последователей Брендана также мертвы. Я пощадил двух женщин, так как мы очень в них нуждаемся, и хотя одна из них была матерью ребенка Брендана, я оставил ее в живых.

Казалось, он ждет моей реакции на это.

— Что насчет ребенка? — спросила я.

Найл покачал головой, и от этого жеста прядь его светлых волос качнулась.

Он любил меня, но он пришел из мира даже более жестокого, чем мой.

Словно услышав мои мысли, Найл сказал:

— Я собираюсь завершить блокировку прохода в нашу страну.

— Но это то из-за чего началась война, — возразила я в замешательстве. — Этого и хотел Брендан.

— Я пришел к мысли, что он был прав, хотя причина была неправильной. Это не фэйри нужно защитить от человеческого мира. Это людей необходимо защищать от нас.

— И что это будет означать? Каковы будут последствия?

— Тем из нас, кто жил среди людей, придется выбирать.

— Таким как Клод.

— Да. Ему придется обрубить свои связи с нашей тайной страной, если он хочет жить здесь.

— А остальные? Те, кто уже живут там?

— Мы больше не будем выходить наружу. — Его лицо светилось печалью.

— Я не смогу увидеть тебя?

  100