очень нудно 
26 
Почему-то все горькие слова, которые она собиралась ему сказать, все объяснения, которые собиралась потребовать, вся высокомерная жалость и цинизм, приготовленные заранее, все это куда-то испарилось.
Вместо этого…
Когда она подняла руку, луч солнечного света, проникший в щелку между занавесями, заиграл на ее золотом браслете. Дедушка замер, внимательно глядя на руку Амели.
— Ты носишь браслет Амиры, — прошептал он. — Мой последний подарок ей. У меня есть ее фотография, когда она носила его.
К удивлению Амели, дедушка достал откуда-то из складок покрывала огромный альбом и пригласил ее присесть на диван, чтобы она могла получше рассмотреть фотографию.
Пока его слегка дрожащие руки перелистывали страницы альбома, Амели почувствовала, как ее сердце переворачивается в груди. На всех фотографиях была ее мать, и некоторые из них…
Она почувствовала, как ее глаза наполняются слезами, когда она разглядела одну из фотокарточек. На ней мама нежно обнимала свою новорожденную дочь. У папы в кабинете стояла точно такая же фотография!
Амели положила руку на страницу, чтобы дедушка не мог ее перелистнуть, и дрожащим голосом спросила:
— Откуда у вас эта…
— Твой отец прислал ее мне, — ответил он. — Он присылал мне много твоих фотографий, Амели, и много писем.
— Мой папа?
Амели совсем ничего не знала об этом, и несколько минут сидела молча, переваривая новости. Было сложно принять то, что папа писал дедушке письма, но еще удивительнее было то, что ей он об этом ничего не сказал. А маме? Говорил ли он об этом маме? — подумала Амели, и ей внезапно стало холодно. Конечно, нет. Но ведь папа знал, как сильно дедушка обидел маму, зачем же он так поступал?
Когда она встретилась с дедом взглядом, то поняла, что он догадывается об ее мыслях. Немного неловким движением он пригласил ее сесть поближе. Когда она заколебалась, он сказал:
— Вот там лежит шкатулка. Я хочу, чтобы ты принесла ее мне.
Шкатулка стояла на столике, украшенном замысловатой резьбой, ее поверхность была на ощупь гладкой и теплой, когда Амели взяла ее в руки.
— Эта шкатулка принадлежала еще отцу моего отца, — сказал дедушка, когда она принесла ее. — Он был торговцем и повсюду возил ее с собой. Мне он рассказывал, что первоначально эта шкатулка была сделана для одного из султанов великой Оттоманской Империи. — Дедушка слегка улыбнулся. — Он был великим рассказчиком, и много раз в детстве я убегал с уроков, чтобы посидеть на скамеечке у его ног и послушать его истории о нашей семье, которая сражалась с крестоносцами в Иерусалиме, о предке-алхимике, чье привидение до сих пор бродит по пустыне. Он рассказывал мне много историй, я так любил их, и мне было неважно, были ли они правдивыми или нет!
Говоря это, он перебирал большую связку ключей. Его пальцы, потерявшие гибкость с возрастом, с трудом вставили крошечный ключ в замок и повернули его. Когда он откинул крышку, Амели почувствовала запах сандала и древности, поднимавшийся из шкатулки. Она не могла видеть, что лежит внутри, и стала терпеливо наблюдать, как дедушка, тихо шепча что-то, перебирает содержимое коробки, пока он не нашел то, что ему нужно.
— Прочитай это, — повелительно сказал он, передавая ей потертый конверт. — Это письмо твоего отца, в котором он сообщает о твоем рождении.
Амели нерешительно взяла конверт. Она не была уверена, хочет ли читать это письмо. Всю свою жизнь она считала своего отца человеком твердых принципов и бесконечного сострадания, человеком, с которого она брала пример. И если то, что она прочитает, изменит это мнение…
— Читай, — нетерпеливо сказал дедушка.
Глубоко вздохнув, Амели вынула письмо из конверта и начала читать.
«Уважаемому Шихабу ад-дину, отцу моей возлюбленной жены Амиры!
Я рад сообщить Вам, что стал гордым отцом самой прекрасной дочери на свете. Когда Амира вошла в мою жизнь, я думал, что мое сердце навсегда занято любовью к ней одной, но я ошибался. Сейчас я пишу Вам, чтобы сказать, что рождение Амели было самым лучшим подарком для нас обоих. Я также хочу сказать Вам, что мы теперь оба отцы, и нам обоим Господь даровал дочерей.
И, как отец, я прошу вас передумать и не исключать более Амиру из семьи. Сделайте это не ради нас, а ради Вашего собственного блага. Я поклялся окружить Амиру всей заботой и любовью, на которые только способен, и намерен выполнить это обещание. Теперь у нас есть мы и наша прекрасная дочурка. А как же вы? Вы отвернулись от собственной дочери и лишили себя ее любви и любви Вашей новорожденной внучки.
26 
