очень нудно 
30 
В сумерках они выходили из дома и гуляли по дороге, которая вела к Ялте и проходила сквозь пышные плодовые и цветочные сады, посаженные вдоль моря. Часто они доходили до города, расположенного в нескольких верстах, и с наступлением ночи ужинали на террасе гостиницы, построенной прямо над морем. Внизу качались на причале суда, а порт был освещен электрическим светом больших круглых фонарей. Благоухающий ветерок доносил отдаленные звуки музыки. Окружающие с завистью смотрели на эту пару, счастье которой казалось вызовом всему свету.
Потом они возвращались к себе. Вдоль дороги ароматные кусты были усыпаны светлячками, искорками перескакивавшими с ветки на ветку, угасавшими, чтобы снова зажечься немного дальше. Их ночная прогулка проходила словно на фоне декораций, где на каждом шагу любовь сгорала коротким и ярким пламенем. Дома их ждал самовар, а потом, сбросив одежды и прижавшись друг к другу, они беседовали до глубокой ночи.
Всегдашняя сдержанность Арины улетучивалась в атмосфере постоянной интимной близости. Она стала говорить Константину „ты" после того, как тот заметил, что при ее природной искренности обращение на „вы" режет слух. В объятиях Константина она была теперь нежной и страстной любовницей, лаская его порой до исступления. И все же Константин чувствовал, что внутренне она ничуть не изменилась, оставаясь насмешливой, в свободном полете мысли доходя до нарочитого цинизма. Одна только мысль, что между ними может возникнуть любовь, заставила бы ее засмеяться характерным детским смехом. Любовь – это голубая мечта невинных девушек. Для умудренных опытом единственно реальное – ее физическая сторона, а чувственное наслаждение не следует усложнять сентиментальщиной, способной превратить в дураков даже самых умных людей.
Итак, она была благодарна своему любовнику, так чудесно организовавшему пребывание здесь, удовлетворяющее ее чувства, не смущающее ни сердце, ни разум.
У нее хватило деликатности в первую неделю их жизни на берегу моря не заводить разговора о своих прошлых приключениях. Все, что она говорила на тему любви, сводилось к общим рассуждениям. Эта трезвая, чисто материалистическая мудрость в устах Арины так странно контрастировала с искрящейся молодой энергией ее восемнадцати лет, что Константин не переставал изумляться.
Так в блаженстве проходили дни за днями, и наконец наступило десятое июня – день, когда Арина уже должна была возвратиться домой. Однажды, впрочем, Арина намекнула на необходимость точно выполнить обязательство, но от дальнейших объяснений воздержалась. Напрасно Константин, в котором проснулось любопытство и который полагал, что все знает о своей любовнице, пытался вытянуть из нее подробности. Она говорила в неясных, нарочито двусмысленных выражениях, что речь идет о долге чести, который она должна погасить. По некоторым намекам он понял, что здесь замешаны деньги. Отвечая на его вопросы, она делалась озабоченной, раздражительной и наконец попросила Константина оставить в покое эту тягостную для нее тему. Он умолк, но чувствовал: здесь было нечто неладное, и дорого бы дал, чтобы проникнуть в тайну. Прошла еще неделя, Арина чаще поглядывала на календарь, ее настроение портилось.
Как-то за ужином на террасе ялтинской гостиницы она заговорила об их предстоящей разлуке, на этот раз окончательной.
– Ты снова станешь блуждать по свету в поисках женщин, а я будущей осенью возобновлю университетские занятия. После первого семестра думаю поехать в Европу – в Париж и Лондон.
– Тогда мы сможем встретиться! – воскликнул обрадованный Константин. – Увидишь, какую сладкую жизнь я тебе устрою.
– Я больше никогда не увижу тебя, – сказала она, не повышая голоса. – К чему? Подогретое блюдо многого не стоит. Мы хорошо пожили вместе; остановимся на этом. И к тому же, – добавила она с очаровательной улыбкой, – мне повезло: я не влюбилась в тебя, хотя риск был немалый. Ты опасный человек. Но я сумела отвести угрозу. Да разве хотел бы ты, чтобы я тебя любила и страдала в разлуке с тобой?
– Да, – просто сказал Константин, – я хочу того и другого.
– Ну что ж, а вот я не хочу. У меня молодость впереди. Ее надо оберегать. Ты ведь не думаешь, что я пожертвую ею ради тебя? Ты скоро забудешь меня. В длинном списке твоих жертв маленькая девочка, как ты меня называешь, много не значит. Слава Богу, между нами все пошло так, как было установлено. Не начнем же мы снова пытаться делать то, к чему ни у одного из нас не лежит душа? Согласись, я не гожусь на роль заплаканной любовницы. Разве это по мне? Через несколько дней мы простимся…
30 
