очень нудно 
47 
Подойдя к первому такси у обочины дороги и заглянув в раскрытое окно водителя, он назвал адрес Александры, который помнил наизусть.
— Это совсем недалеко, — пробасил таксист, крепкий парень с рябым лицом, белесыми бровями и светлой, почти наголо стриженной головой.
— Замечательно. — Роберт расплылся в улыбке.
Сумок и чемоданов у него не было, поэтому он сразу сел на пассажирское сиденье. Таксист завел двигатель, и машина тронулась в путь.
Роберт смотрел в окно на проплывающие мимо постройки чужого города, и у него возникло ощущение, что эти здания, эти улочки давно знакомы ему и дороги.
— К друзьям приехали или к родственникам? — полюбопытствовал таксист.
Роберт улыбнулся.
— Может, я вернулся домой? Этот вариант вы исключаете?
— Угу, — с уверенностью ответил парень. — На местного вы не похожи, разговариваете как-то по-другому.
Роберт рассмеялся.
— Правильно. Я из Лондона. Сюда приехал… к любимой женщине.
— А-а. — Таксист понимающе кивнул.
Он остановил машину у аккуратного белого коттеджа, окруженного зеленью, — мечты любого мужчины, желающего создать собственную семью. Роберт расплатился и поспешно вышел.
Во дворе дома бегал ухоженный белый пудель.
— Чарли! — негромко позвал Роберт.
Пес вскинул голову, насторожился и, поводя ушами, в нерешительности уставился на незнакомца.
— Хорошая собака, — добродушно протянул Роберт.
Чарли вильнул хвостом с кучерявой кисточкой.
На одном из окон раздвинулись занавески, и Роберт увидел женскую фигуру, более полную и высокую, чем фигура Александры. Через секунду занавески вновь задернулись, а спустя полминуты растворилась парадная дверь.
Появившаяся на крыльце женщина лет пятидесяти осмотрела гостя долгим внимательным взглядом. Глаза ее были дымчато-серыми, почти такими же, как глаза Алекс.
— Вы Роберт Уолтер? — спросила она спокойно.
Роберт кивнул.
— Верно. А вы мама Александры?
— Да, — ответила женщина. — Меня зовут Лилиана. Проходите, пожалуйста.
Чарли, сообразивший, что хозяйка не видит в незнакомце врага, подскочил к нему и обнюхал. Роберт улыбнулся, погладил пса по голове, поднялся по ступеням и вошел в дом. Лилиана проследовала за ним.
— Пойдемте в кухню, — сказала она, жестом указывая направление.
Идя по коридору с оклеенными светлыми обоями стенами, Роберт размышлял, почему Лилиана восприняла его приезд так невозмутимо. Александра не могла сказать ей, что я заявлюсь, думал он. Ведь вчера так категорично дала понять, что больше не желает меня видеть, а тете запретила давать мне свой адрес. Кстати, где она?
— Присаживайтесь, — предложила Лилиана, войдя в кухню и кивком указывая на стул у стола.
— Спасибо. — Роберт сел.
Хозяйка еще раз изучающе посмотрела ему в лицо. В ее глазах читалась тревога.
— О вашем приезде я узнала от сестры, — сказала она, решив не откладывать дело в долгий ящик. — Мы беседовали по телефону. Она долго пыталась скрыть от меня причину возвращения Александры, потом случайно проговорилась, упомянув ваше имя, и я заставила ее обо всем мне рассказать. — На правой щеке у нее подергивался мускул, и было понятно, что она сильно волнуется.
Только сейчас Роберт вспомнил, что так и не побрился, и смущенно провел по подбородку рукой.
— Мне бы хотелось встретиться с Александрой, — сказал он.
— Она спит, — ответила Лилиана. — Когда я увидела ее сегодня такой измученной и уставшей, у меня сердце оборвалось.
Роберт нахмурился. После таких слов Лилианы ему захотелось тут же броситься к Алекс, но он не сдвинулся с места.
— Давайте я угощу вас чаем? — Заметив его искреннюю обеспокоенность, Лилиана поспешила разрядить обстановку.
Роберт кивнул.
— Спасибо, не откажусь.
Некоторое время оба молчали. Лилиана накрывала на стол, а Роберт о чем-то сосредоточенно думал.
Когда перед ним уже стояла кружка с ароматным чаем и блюдо с аппетитными булочками, хозяйка села на прежнее место и прервала затянувшуюся паузу.
— Видите ли, мистер Уолтер…
Роберт сделал протестующий жест.
— Пожалуйста, называйте меня по имени.
— Хорошо, — согласилась Лилиана. — Понимаете, Роберт, я очень волнуюсь за мою дочь. Она самостоятельная и стойкая и, если бы узнала, что я беседую сейчас с вами о ней, отругала бы меня. Ей нравится без чьей-либо помощи справляться с трудностями. — Мускул на ее щеке продолжал дергаться, красноречиво выдавая нервное напряжение женщины. — Но запретить матери беспокоиться о собственном ребенке никто не в состоянии.
47 
