32 
Только Гэвин, казалось, не замечал язвительных острот в свой адрес. Он продолжил играть роль старого доброго друга, который был рад столь радушному приему, оказанному ему хозяевами. Он настолько вжился в эту роль, что для него не имело значения, слушают ли его остальные или нет.
Но Гэвин был не единственным, кто сегодня играл роль. Когда ужин подошел к концу, Сэм улыбнулся Витторио и понимающе произнес:
— Ты сегодня много выпил, мой мальчик. Я ни когда не видел тебя таким пьяным.
Поскольку за ужином Витторио вообще не пил спиртного, все удивленно уставились на Сэма, кроме самого Витторио, который произнес:
— Простите меня, Сэм. Неужели я, правда, перебрал?
— Да, ехать домой по горной дороге в таком виде опасно. Будет лучше, если ты останешься на ночь. Ты не против, дорогая? — Последнее было обращено к Эйнджел.
— Нисколько, — ответила молодая женщина, по достоинству оценив эту тактику. Сэм иногда был гораздо более проницательным, чем кто-либо мог предположить.
Гэвину не хватило всей его изобретательности, чтобы остаться наедине с Эйнджел. После ужина Витторио вовлек его в разговор об автомобилях, который Эйнджел прервала лишь для того, чтобы пожелать им спокойной ночи.
Затем Рой и Фрэнк, уложив Сэма спать, предложили Гэвину пропустить по стаканчику бренди. За первым последовал второй, за вторым — третий… В конце концов Витторио проводил гостя в его комнату и опустил на кровать, а затем провел оставшуюся часть ночи у окна, из которого была видна дверь комнаты Гэвина.
На следующее утро после завтрака гостю все же удалось улучить момент и поговорить с Эйнджел наедине. Этому он был обязан не столько собственным усилиям, сколько ее решению поскорее от него отделаться. Они прошли на террасу.
— Я думал, нас никогда не оставят вдвоем, — нетерпеливо произнес Гэвин. — Жаль, что мне нужно скоро уезжать. Я бы с удовольствием остался здесь еще на несколько дней. Мы могли бы лучше узнать друг друга…
— Сэм никогда на это не согласится.
— Сэм лишь хочет тебя защитить, и я не виню его.
— Очень мило с твоей стороны, — ответила Эйнджел, едва удержавшись от смеха.
— Он помнит, как близки мы были когда-то.
Эйнджел хотела напомнить ему, что Сэм вообще его не помнит, но решила промолчать. Ничто было не в силах отвлечь Гэвина от его собственной персоны, и чем быстрее закончится весь этот спектакль, тем лучше.
— Знаешь, Эйнджел, меня глубоко ранило то, что ты наговорила обо мне в интервью журналу «Глэм шик».
— Я ранила тебя? А кто нагло утверждал, что я бросила тебя из-за денег Джо? Ты ведь знал, что к тому времени между нами уже давно все закончилось.
— Правда? Что-то я такого не помню. Мы были влюблены.
— Я тоже так думала. Затем ты захотел, чтобы я поместила Сэма в дом престарелых, и я тебя бросила.
— Scusi, signora. Я пришел за кофейными чашками.
Выругавшись себе под нос, Гэвин повернулся и увидел Витторио.
— Здесь нет кофейных чашек, — сказала Эйнджел.
— Ты уверена? Берта сказала…
— Здесь нет никаких чашек! — прорычал Гэвин. — Уйдите!
— Scusi, scusi. — Витторио удалился. Глубоко вдохнув, Гэвин продолжил:
— Думаю, ты ко мне несправедлива.
— И ты отомстил мне, опубликовав душещипательную историю о бедном Гэвине с разбитым сердцем. Надеюсь, тебе хорошо за нее заплатили.
— Меньше, чем тебе, когда ты оскорбила меня в «Глэм шик».
— Я тебя не оскорбляла, а говорила правду. Это ты солгал насчет того, что я бросила тебя из-за Джо.
— Ты уверена?
— Что бы ты там ни прочитал, остальное они сами придумали. Послушай, Гэвин, давай не будем ворошить прошлое.
— Ты права. Ведь единственное, что имеет значение, — это будущее. Когда я увидел твои фотографии, я понял, что никогда не переставал тебя любить. Нам так хорошо было вместе…
— А это очень красивый дом.
— Что?
— Увидев фотографии этого дома, ты решил переехать сюда ко мне.
— Ты несправедлива!
— Ты повторяешься, Гэвин.
— Послушай, я понимаю, ты обижена на меня. Мы долгое время были в разлуке, но сейчас мы снова нашли друг друга.
— Гэвин, мы не находили друг друга. Между нами уже давно все кончено.
— Scusi, signora, — сказала Берта.
— Когда вы все отсюда уберетесь! — взревел Гэвин, наткнувшись на Витторио, который внезапно появился, словно джинн из бутылки. — Проваливайте! Вы меня слышали? Убирайтесь!
32 
