очень нудно 
36 
Его красивые брови взлетели на лоб.
– Понимаю… Хотя, признаться, думал, что эта стадия осталась позади. Я согласен, лейтенант, задавайте свои вопросы. – Он закрыл дверь. – Обойдемся неформальным общением.
– Где вы находились позапрошлым вечером, между восемью и одиннадцатью?
– Позапрошлым вечером? – Он вынул из кармана электронный дневник и нажал несколько кнопок. – Вот. Встреча с клиенткой в семь тридцать, посещение театра в восемь. Они ставят Ибсена – страшная тоска! Мы сидели в третьем ряду, в центре. Спектакль закончился около одиннадцати. Мы заказали ужин в ресторане с доставкой сюда. Я был занят с ней до трех ночи.
Убирая дневник, он широко улыбался.
– Надеюсь, с меня снято подозрение?
– Если клиентка подтвердит ваши слова.
Улыбка сменилась недовольной гримасой.
– Вы меня убиваете, лейтенант!
– Кто-то убивает ваших коллег по профессии! – безжалостно отрезала Ева. – Имя и телефон, мистер Монро!
Чарлз Монро тяжело вздохнул и обреченно продиктовал требуемое.
– Вы знакомы с Лолой Старр?
– Лола? Лола Старр… Не имею чести. – Он опять достал свой дневник и заглянул в раздел адресов. – Точно, нет. А что?
– Не позднее завтрашнего утра узнаете из выпуска новостей, – буркнула Ева, берясь за дверную ручку. – Пока что не везет женщинам, мистер Монро, но на вашем месте я бы проявляла осторожность, встречаясь с новыми клиентами.
Она потащилась к лифту, морщась от головной боли, но по пути не выдержала и оглянулась на дверь Шерон Дебласс, над которой мигал красный полицейский огонек.
Ева напомнила себе, что сейчас главное – сон. Добраться до дому и хотя бы на часок выкинуть все из головы! Но вместо этого она ввела в охранный блок свой номер, сняла пломбу и вошла в квартиру убитой.
Там было тихо и пусто – впрочем, ничего другого она не ожидала. Если Ева на что-то надеялась, то, скорее, на вспышку интуиции, внезапное озарение. Но нет – только стук в висках, от которого впору спятить. Стараясь не обращать внимания на свое состояние, она двинулась в спальню, зажгла свет и увидела кровать.
Простыни были отправлены на экспертизу.
Все оказавшиеся на них органические жидкости, волоски, чешуйки кожи были проанализированы, данные запротоколированы. На водяном матрасе красовалось пятно: здесь кровь просочилась сквозь атласную простыню. Подушки и передняя спинка кровати тоже были в крови. Интересно, станет ли кто-нибудь приводить это ложе в пристойный вид?
Ева перевела взгляд на стол. Фини забрал маленький настольный компьютер, чтобы изучить не только дискеты, но и жесткий диск. Комнату обыскали и облазали с лупой. Больше здесь нечего было делать.
И все же Ева открыла комод, размышляя о том, кому теперь достанутся все эти вещи. Шелк, кружева, атлас – излюбленные материалы женщин, стремящихся к богатству и желавших, чтобы с их кожей соприкасались исключительно дорогие ткани.
Скорее всего – матери. Непонятно, почему она до сих пор не обратилась с заявлением, чтобы ей выдали имущество дочери. Надо будет об этом поразмыслить.
Она перешла к платяному шкафу и снова стала рыться в юбках, платьях, брюках, модных накидках, халатах, жакетах и блузках, выворачивая карманы и ощупывая подкладку. Потом настала очередь обуви, аккуратно сложенной в пластмассовые коробки.
«У человека всего две ноги! – подумала она раздраженно. – Зачем одной женщине пятьдесят пар туфель?!» Морща нос, она залезала пальцами в носки, проникала в вязкие полости надувных платформ, а потом снова убирала туфли в коробки и ставила их на место.
У Лолы не было таких залежей. Две пары туфель на каблуках безумной высоты, пара детских сандалий на ремешках, пара теннисных тапочек – вот и вся обувь, обнаруженная в ее шкафу.
Зато Шерон была не просто модницей, а очень организованной и тщеславной. Обувь свою она аккуратно расставляла рядами по принципу… Тут что-то не так! У Евы пробежали по коже мурашки.
Шкаф был огромным, как комната, но она не помнила, чтобы в нем оставалось свободное место.
Теперь же там появился целый фут незанятого пространства.
Туфли были сложены стеной – восемь коробок в длину, шесть в высоту, – но без всякой системы. Хозяйка же руководствовалась вполне определенным принципом: в день убийства Ева нашла ее коробки с обувью рассортированными по цвету и фасону. Она прекрасно помнила ряд из двенадцати коробок, по четыре в высоту.
«Какая мелкая оплошность, – думала она с улыбкой. – Однако человек, допустивший одну оплошность, не избежит и последующих!»
36 
