Последние отзывы

  111  

Я ехала рядом с Ричардом и благодарила за учтивость, которая привела его в «Белый олень» ради того, чтобы встретить меня и сопроводить в замок. Он сказал, что считает своей прямой обязанностью выполнить свой долг перед сестрой жены, а к тому же он получил от этого удовольствие. Его лицо было очень доверчивым, когда он сказал:

— Надеюсь, вам не покажется скучно в Фар-Фламстеде. Позже мы отправимся в нашу резиденцию в Уайтхолле, и там вы будете общаться с людьми, близкими ко двору. Но пока, я считаю, Анжелет должна восстановить силы, и для этого ей следует пожить в спокойной обстановке.

— Ну конечно. Я живу в провинции, где, как мне кажется, гораздо скучнее, чем в Фар-Фламстеде, так что на этот счет у вас не должно быть опасений.

— Я уверен, что ваш приезд пойдет на пользу нам обоим.

По пути генерал рассказывал о местах, которые мы проезжали, и я была удивлена тем, как отличались здешние пейзажи от наших. Наши деревья несли на себе шрамы, полученные в битвах с юго-западными штормами, а здесь, на юго-востоке Англии, деревья — платаны, липы, конские каштаны — выглядели полными достоинства, ухоженными, как будто кто-то специально подстригал их, и, хотя зелень здешней травы была более блеклой, чем в наших местах (правда, не намного), создавалось впечатление, что и траву здесь подстригают. В этих пейзажах была, можно сказать, элегантность, которой так не хватало пейзажам нашего Корнуолла.

Наконец мы добрались до Фар-Фламстеда. Я отметила, с какой гордостью он указал мне на замок. Действительно, здание было изящным, постройка определенно относилась к первым годам правления великой королевы: красный кирпич, деревянный верхний этаж, решетчатые окна, зелень…

За деревьями промелькнула серая башня, и я воскликнула:

— Это, должно быть, тот маленький замок, о котором мне писала Анжелет.

Я уже успела настолько изучить мужа своей сестры и привыкнуть к его меняющемуся настроению, что его неодобрительная реакция на мое замечание не ускользнула от меня. Отчего-то эта тема была ему неприятна.

— Это ведь развалины?

— Вряд ли их можно так назвать. Более правильное определение — прихоть.

— То есть, что-то бесполезное.

— Э… ну да, конечно.

— А разве замок не занимает место, которое можно было бы использовать для иных целей?

— Его построил мой предок, и о нем сложена легенда. Поэтому его нельзя разрушить.

— Поскольку разрушение может навлечь на семью несчастье или что-нибудь в этом роде?

— Да, примерно так.

— Вы суеверны?

— Мы все временами суеверны. Те, кто заявляет, что не суеверен, частенько оказывается подвержен этому более других. Это естественный инстинкт человека быть суеверным. Представьте людей, в которых лишь начало просыпаться сознание… боязнь луны, солнца, диких зверей, ревущих в ночи, — из этих страхов рождается суеверие. Это естественно.

— Значит, вы полагаете, что, если нам есть чего бояться, мы становимся суеверны. Я понимаю. Итак, существует легенда о том, что пока этот маленький замок стоит на месте, с членами семьи все будет в порядке?

Ричард промолчал, и мне тут же захотелось узнать всю правду.

Как раз в это время мы въехали во внутренний двор, где нас встречала моя сестра.

— Берсаба! — крикнула она. Я спешилась и заключила ее в объятия.

* * *

Мы разговаривали. Как мы разговаривали! Нам нужно было рассказать друг другу так много. Она должна была узнать о том, что происходило дома с момента ее отъезда, но ничуть не меньше ей хотелось рассказать, а мне — услышать обо всех событиях, случившихся с ней.

Я сообщила сестре, что жизнь нашего дома шла примерно так же, как обычно. Я болела и проводила большую часть времени в спальне, что было ей уже известно. Отец вернулся домой, а вместе с ним Фенимор и Бастиан, причем оба этих могучих человека не собираются вновь отправляться в море.

Анжелет рассказала мне о том, как приехала в дом Карлотты, и о происшествии на лондонской улице, которое завершилось тем, что ее спас Ричард; она рассказала о его ухаживаниях, об их бракосочетании, о приезде в Фар-Фламстед, хозяйкой которого она теперь стала.

Но, хотя говорила она почти безостановочно, расписывая мельчайшие подробности, о своих взаимоотношениях с мужем она не сказала ни слова. Вообще, как я заметила, сестра избегала этой темы.

Она проводила меня в очаровательную спальню, назвав ее Лавандовой комнатой. Это помещение предназначалось для меня. Полог кровати был вышит веточками лаванды, так же, как и портьеры, а ковры были нежного розовато-лилового оттенка.

  111