очень нудно 
84 
Так что Руда был вполне в своем кругу. В 1924 году Сталин перетаскивает Ворошилова в Москву, назначает командующим Московским военным округом. Легко догадаться, как изменилась судьба Хмельницкого. Правильно. В штабе Московского военного округа ему нашли место. Ненадолго Хмельницкий отлучается в академию — диплом дело важное — и возвращается на ту же должность — порученец Ворошилова. Потом Руда получает полк в Московской Пролетарской стрелковой дивизии. Всем ясно — вот пришел новый командир полка, пришел для того, чтобы отметиться, чтобы отбыть номер, чтобы в характеристике появилась запись: «командовал полком» Сколько недель командовал никого не интересует Главное, в аттестации зафиксировано: командовал. Если бы потребовалось для аттестации, Ворошилов мог назначить своего холуя командовать чем угодно, хоть крейсером. И не побоялся бы Ворошилов дать Хмельницкому не просто крейсер, а лучший из крейсеров. И мог бы Хмельницкий на капитанском мостике не появляться и команд не отдавать. Лучше, если бы не появлялся: помощники, понимая, что за птица залетела, справились и без него — лишь бы работать не мешал. Так и в полку всем ясно, что «откомандовав», должен Хмельницкий вернуться на круги своя Эту систему видела расцвете, во времена Брежнева, когда работал в Женеве Прибывает из Москвы дипломатическая делегация. В делегации несколько трудяг-дипломатов. А между ними детки членов Политбюро. Тоже дипломаты. Работой деток не обременяли: лишь бы не мешали. И сами детки к работе не тяготели А характеристики им писали сладенькие, и посол советский Зоя Васильевна Миронова подписывала инициативные, всесторонне подготовленные и пр. и пр. Глянешь в послужной список такого «дипломата» — мать моя прошел и Париж, и Вашингтон, и Нью-Йорк, и Вену, и Женеву, да на какой работе: то Брежнева сопровождал, то Громыко, то еще кого Одним словом, перспективный, подающий надежды, опытом умудренный, пора выдвигать…
При Брежневе это цвело буйным цветом. А тогда, в двадцатых-тридцатых, система только расцветала. Но и тогда приемы карьерного проталкивания четко определились: Хмельницкий попадал в войска на командирские должности, не меняя своей московской квартиры, не удаляясь от правительственных дач. На полк вернулся еще разок, отметился, побывал заместителем командира дивизии и командиром. В 1940 году ввели генеральские звания, и Хмельницкий — генерал-лейтенант. Много, конечно, для бывшего командира дивизии, но ничего, пережил. Для порученца тоже много. В те времена в Красной Армии званиями не бросались. На дивизиях — полковники или генерал-майоры. Командиры корпусов — генерал-майоры. Бывало, что и на корпусах стояли полковники. Примеры: И-И. Федюнинский, К. Н. Смирнов, В.А. Судец, Н.С. Скрипко. Генерал-лейтенант — это или командующий военным округом, или командующий армией, да и то не всегда; некоторые командующие армиями были в то время генерал-майорами, как М.И. Потапов.
В общем не пожалел Ворошилов генеральских звезд своему холую. Так герой Гражданской войны стал полководцем.
Заинтересовавшись личностью Хмельницкого, перелистал вновь мемуары советских генералов, адмиралов, маршалов и удивился: да как же я раньше Хмельницкого не замечал. А ведь он присутствует в воспоминаниях многих. Рассказ о приеме у Ворошилова каждый начинает с описания приемной, в которой восседает Хмельницкий.
Генерал-майор П.Г Григоренко вспоминает, как перед войной попросил личной встречи с Наркомом обороны. «А в чем наш вопрос?» — интересуется Хмельницкий, и решает: незачем таким вопросом тревожить Ворошилова, обойдетесь встречей с Тухачевским.
Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов вспоминает, как в 1936 году Муссолини отправлял итальянских фашистов для захвата Абиссинии. Муссолини устроил пышную церемонию проводов. На церемонии — иностранные военные делегации. Самая представительная, это понятно, не от фашистской Германии, а от Советского Союза. Воронов это особо подчеркивает. В делегации, кроме самого Воронова, Городовикова и Лопатина — наш герой Хмельницкий. (На службе военной. С. 76-77). У нас с фашистами уже тогда было разделение труда: воюйте в Абиссинии, через много лет мы туда придем и устроим такую социальную справедливость, что мир дрогнет, глядя на детей-скелетов. Наши социальные преобразования обойдутся Африке большим горем, чем фашистская агрессия…
Но вернемся к нашему герою. Адмирал Флота Советского Союза Н.Г Кузнецов вспоминает, как перед войной его отправили в Испанию. Все начинается со встречи с Хмельницким… Кузнецов возвращается из Испании — и опять первым делом к Хмельницкому. Проходит немного времени — Кузнецова назначают заместителем командующего Тихоокеанским флотом — и опять встреча с Хмельницким. Кузнецов был дружен с Хмельницким: «… меня протолкнул Руда, как мы в своем кругу называли Хмельницкого». (Накануне. С. 175). Нет, нет, не на должность протолкнул, протолкнул на встречу с Ворошиловым. И все же надо было с Рудой быть в хороших отношениях: не каждого он на встречу проталкивал…
84 
