46 
Эшли разглядывала панораму цитадели Сигири-йя. Гигантский монолит красного камня тянулся с плоской площадки расчищенных джунглей на сотни футов в небо. Жара стояла невыносимая. Она вытерла пот, заливавший лицо, и вдруг почувствовала, что у нее кружится голова и ее вот-вот стошнит. Все дело в том, что они невероятно долго взбирались на вершину к храму, а потом гид долго водил их, показывая удивительные рисунки на стенах.
— Как ты думаешь, можно ли попросить воды? — прошептала она.
Вито моментально прервал разговор с крохотным, сморщенным буддистским священником в оранжевом халате. А она тут же вспомнила о еще одной неизвестной грани его характера, которую только теперь открыла. Он не был ни невыносимым снобом, как она когда-то считала, ни трудоголиком, способным думать только об очередной крупной сделке. Хотя четыре года назад он вроде бы очень походил на банкира подобного типа.
— Ты выглядишь ужасно, — пробормотал он, протягивая руку, чтобы поддержать ее.
— Жара…
— Не следовало приводить тебя сюда. — Он отвел ее в тень.
— Через минуту приду в себя. — Эшли испытывала неловкость из-за собственной слабости. Позавчера и еще несколько дней назад с ней уже случалось то же самое: подгибались колени и начиналась тошнота. Хотя до сих пор ей удавалось скрывать это от Вито.
Теперь он, проявляя заботу, суетился вокруг нее. Посадив Эшли на ступеньку, Вито исчез, а потом появился с бумажным веером и принялся энергично обмахивать ее. Он явно чувствует себя в своей тарелке, недовольно подумала Эшли. Большой, ловкий, пышущий здоровьем мужчина возвращал к жизни несчастную, маленькую, слабую женщину. Ему нравилось быть необходимым. А она никогда прежде не разрешала себе нуждаться в нем. И тут Эшли вспомнила об Елене с ее нарочитой беспомощностью в присутствии Вито. Вспомнила и его сестру Джулию, которая трепетала перед братом. И поняла, что жизненный опыт не подготовил Вито к женской независимости.
Они медленно спустились по ступенькам. Он повел ее в маленькое обшарпанное деревенское кафе и купил холодный лимонад.
— Мы немножко посидим здесь, а потом пойдем к машине, — решил он.
— Осматривать достопримечательности тяжелее, чем работать, — вздохнула она.
— Полагаю, ты скучаешь по своему делу. — Лицо Вито приняло натянутое выражение.
— Едва ли это можно назвать делом, — усмехнулась она.
— Ты никогда ничего не рассказывала, — заметил он.
— Почти не о чем рассказывать. — Эшли потягивала лимонад.
— И естественно, за это ты проклинаешь меня. — Щеки Вито залил темный румянец. — Я знаю, как много значит для тебя карьера. Если… Вернее… я имею в виду… — Он отчего-то запнулся. — Когда мы расстанемся, я окажу тебе любую помощь, какая потребуется, чтобы ты могла снова занять соответствующее положение. У меня много связей.
— Не пускай их в ход. Влияние Кавальери для меня будет сверхубийственно, — проговорила она. «Когда мы расстанемся…» В тот раз — чековая книжка. В этот раз — новая работа. Он мог бы сказать, я дам тебе все, что ты хочешь. Но он не может дать ей то, чего она хочет больше всего. Ей стало тошно от неистребимости своего чувства, тошно от отвращения к себе. После той ночи он не дотронулся до нее. Каждый вечер после обеда он желал ей спокойной ночи и шел к своему компьютеру в кабинете. А она ложилась в постель одна. Он оставался наверху очень долго, урывая для сна всего несколько часов. Неужели мысль о том, что у нее были другие любовники, и вправду так отвратительна для него? Или за его таким неожиданным воздержанием кроется причина, менее лестная для нее? Вполне возможно, что он больше не находил ее желанной.
— Где именно ты работала?
— Ты этого места не знаешь.
— Почему ты такая скрытная?
— Послушай… — Эшли глубоко вздохнула. — Я бросила университет, Вито.
— Что? — Он недоверчиво уставился на нее.
— Я провалила экзамены.
— Провалила? — повторил он с нарастающим изумлением. — Но почему ты не стала пересдавать экзамены?
— Я была не готова, и отец отказал мне в поддержке.
— Почему?
— Потому что он узнал, что я жила с тобой.
— Но разве нет системы кредитования студентов? — Он коротко выругался.
— У меня, Вито, и так было много долгов. Без поддержки домашних я не могла бы учиться.
— И ты все равно не брала мои деньги. — Вито страшно побледнел. — Картина выглядит с каждым словом все хуже и хуже.
46 
