очень нудно 
25 
Это было единственное, что она смогла пролепетать. Внутри у нее все дрожало, в горле пересохло, Мейбл никогда еще не испытывала подобного смятения чувств – даже когда узнала о своей беременности, и уж тем более, когда они с Ларри…
– Не думаю. Мне показалось, она собиралась провести большую часть дня со своей подругой. Возможно, я не очень хорошо знаю девушек ее возраста, но, по-моему, как только они встретятся, разговоров хватит на весь день.
– Э-э-э… я… – Господи, ну почему я не могу четко и ясно сказать ему, что не буду с ним обедать? Почему я не напоминаю ему об Одри? Веду себя как последняя дурочка. Одно то, что Ричард пригласил меня на ланч, еще не означает, что он хочет…
На этом месте мысли Мейбл споткнулись. Чего хочет? Лечь с тобой в постель? Разумеется, у него этого и в мыслях нет, он всего лишь вежлив с тобой. В конце концов, ты все-таки мать Одри, и если он пока не догадался, до какого состояния тебя довел, то, когда ты откажется с ним пообедать и вообще будешь вести себя, как шестнадцатилетняя девчонка, он довольно скоро узнает правду.
– Да, я бы с удовольствием перекусила.
Мейбл, словно со стороны, услышала свой осипший голос. И что бы она ни твердила себе о хороших манерах и поведении, приличествующем ее возрасту, сердце, отказываясь внимать любым доводам рассудка, прыгало в груди, как мячик, а пульс бешено бился от возбуждения.
В конце концов, они остановили выбор на весьма миленьком деревенском трактире в нескольких милях от Госворта. Их усадили за столик возле огромного камина, еда оказалась простой, но вкусной и очень сытной.
Когда Ричард посмотрел на часы и с сожалением заметил, что пора трогаться в путь, Мейбл не могла поверить: неужели прошло больше двух часов. Время пролетело незаметно. Ричарду каким-то чудом удалось заставить Мейбл забыть о своей обычной сдержанности, и она разговорилась. Рассказав о себе, услышала ответную исповедь Ричарда. Только теперь она поняла, как, оказывается, ей недоставало именно такого собеседника – умного, привлекательного, который, как ни странно, в свою очередь тоже находил ее интересной и привлекательной.
Но этого не может быть, я все придумала, сказала себе Мейбл, когда они выходили из трактира. Ричард всего лишь вежлив со мной, не более того, а я уже нафантазировала себе невесть что. Беда в том, что я так давно не бывала в обществе мужчины.
– Вы не против, если мы немного пройдемся, прежде чем ехать обратно? Лично мне, чтобы переварить этот обильный ланч, нужен свежий воздух и небольшая прогулка.
Мейбл молча кивнула.
Начинавшаяся за трактиром дорожка привела их на узкую аллею, с обеих сторон окаймленную живой изгородью, за которой простирались поля.
Преодолеть преграду, как выяснилось, оказалось не так-то просто. Рослая Одри с легкостью перемахнула бы через изгородь, Мейбл же пришлось попотеть. Она ненавидела себя за неуклюжесть, проклинала свой маленький рост. Ричард понял ее затруднения.
– Разрешите, я помогу.
Прежде чем Мейбл успела возразить, он наклонился, подхватил ее под мышки и легко, словно ребенка, перенес через живую изгородь. Мейбл пришлось признать, что, несмотря на возраст, он явно находится в отличной физической форме.
В жесте Ричарда не было ничего возбуждающего, однако Мейбл даже через одежду с необычайной остротой почувствовала прикосновение к своей груди. Но еще больше ее поразила собственная реакция. К счастью, предусмотрительно выбранный костюм не позволял Ричарду видеть, что произошло с ее телом: грудь отяжелела, соски затвердели, напряглись и бесстыдно растягивали ткань, словно желая привлечь к себе внимание.
Мейбл не знала, куда деваться от стыда. Как только Ричард поставил ее на землю, она поспешно отошла от него, надеясь, что он припишет ее внезапно вспыхнувший румянец холодному ветру.
Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о своем постыдном физическом отклике и одновременно пытаясь скрыть смущение, она принялась дотошно расспрашивать Ричарда о работе.
Он рассказал, что всегда мечтал писать, но, будучи лектором университета, прекрасно понимал, насколько трудно писателю добиться успеха. Он уже решил, что сочинительство навсегда останется только хобби, когда случай свел его с издателем, которому Ричард и решился представить на суд свою первую рукопись.
– Мне просто повезло, – заключил Ричард.
Мейбл тут же возразила и, преодолев робость, принялась с жаром уверять, что его исторические романы на редкость хорошо читаются и что он один из ее любимых писателей. Ричард улыбнулся. Тут она вдруг спохватилась, смутилась собственной горячности и неловко закончила:
25 
