очень нудно 
50 
Я тоже очень радовалась, что сплю рядом с ним. Иногда ночью он заползал ко мне в постель, и я обнимала его. Это еще более сблизило нас.
Никогда больше я не оставлю его. До тех пор, пока он будет нуждаться во мне, я буду с ним рядом.
Мы решили не расспрашивать Тристана о том, что с ним произошло, но постепенно кое-что прояснялось.
Он находился в доме с некой женщиной (Тристан называл ее «она»), которая говорила, что если он будет хорошим мальчиком и не будет плакать, то вернется к мамочке, тете Виолетте и нянюшке Крэбтри. Он также должен был есть то, что дают.
— И вкусно кормили?
Он сморщил носик.
— Не как нянюшка? — подсказала я.
— Не как нянюшка.
«Она» — это та, которая пришла в детскую и повела его в сад смотреть динозавров.
— Она вошла в твою комнату?
Тристан кивнул.
— Одна?
Он озадаченно взглянул на меня.
— С ней никого не было?
— За дверью был.
— Кто-то из прислуги?
Он не знал. Все было очень таинственно.
— Это не должно повториться, — сказала я Виолетте.
— Не повторится.
— Но они могут попытаться еще раз.
— Им нужна была эта шкатулка, и они хотели воспользоваться твоей дружбой с капитаном Брентом.
— Пожалуйста, не напоминай мне.
— Прости. А с Тристаном все будет в порядке.
Няню потрясло случившиеся события больше, чем мы вначале думали. Она не переставала проклинать себя, что спала, когда увели Тристана.
— Прямо из-под носа, — бормотала она, качая головой и растерянно глядя по сторонам. — Ведь просто прилегла на минутку после обеда. Я всегда так делала.
Больше уже она не «ложилась на минутку». Ну а теперь вместо отдыха она пила чай, потому что, как она говорила, это ей очень помогает. Виолетта считала, что теперь послеобеденные часы, когда няня не спала, а пила чай, вспоминая тот страшный день, были для нее самыми тяжелыми.
Каждому из нас нравилось побыть с ней в этот час дня.
Через неделю после спасения Тристана я сидела с нянюшкой, слушала ее рассказ о нашем детстве. Обычно она рассказывала о том, какой своенравной была я и какой хорошей тихой девочкой — моя сестра. Все это я слышала уже не раз.
Вдруг она сказала:
— Что-то давно я не видела Симону. С ней ничего не случилось? Она как-то пила чай со мной и еще сказала, что я готовлю его лучше, чем кто-либо другой. Чуточку льстила. Но должна сказать, что чай ей понравился.
— Она часто приходит в Трегарленд по делам?
— Да, Джермины и Трегарленды стали единым целым благодаря нам. Думаю, все началось с твоей сестры и Джоуэна. Дорогая, я так хочу, чтобы он вернулся.
— Мы все этого хотим, няня.
— Я все думаю о том внезапном появлении Симоны. Прекрасная девушка, и ведет себя прекрасно. Конечно, она иностранка, но тут уж ничего не поделаешь. А то, что они с братом приплыли сюда, тоже кое-чего стоит. Честно скажу, меня никто бы не заставил залезть в лодку.
— Надеюсь, этого никогда не потребуется, няня.
Послышался шум в соседней комнате — проснулся Тристан. Удовлетворенно улыбаясь, малыш смотрел на нас. Он знал, что ему ничто не угрожает и не будет угрожать, пока мы рядом с ним, подобно ангелам-хранителям.
Даже Чарли с Бертом стали следить за ним. Если они не находились в школе, то старались оказаться рядом с ним. У Чарли был очень таинственный вид. Он обрадовался, когда Гордон сказал ему, что он очень помог, рассказав о той моторной лодке в бухте. А когда Гордон намекнул, что очень важные люди выражают ему свою признательность, Чарли просто засиял от гордости.
И думается, он стал чувствовать себя частью нашей семьи, ведь больше у него никого не осталось. Наши трагедии были и его трагедиями, а наши радости — его радостями.
А Гордона он считал просто героем, и какое счастье было для него, когда ему поручали сделать что-то в имении.
Виолетта как-то сказала:
— Бедный Чарли, бедный Берт, война отобрала у них дом, родителей и все самое дорогое.
— И дала им Трегарленд и Гордона, — ответила я. — Чарли боготворит его. Гордон должен был бы млеть от тщеславия. Да кто бы не млел, если бы его вознесли на Олимп? А он делает вид, будто ничего не замечает.
— Ну, это для него типично.
Мы узнали, что исчезла Симона. Миссис Пенуир сказала, что Симона не появлялась дома уже несколько дней, а ей так ее не хватало. — Она такая милая девушка, вежливая. И любила поболтать. Мы часто с ней говорили. Она рассказывала мне о делах в усадьбе, на ферме, я же рассказывала о людях, которые живут в наших местах. И она никогда не уставала от моих историй. Вначале я и не подозревала, что ее нет. Она иногда приходила поздно, когда я уже спала, а уходила очень рано. Она всегда прибирала свою постель, прежде чем уйти. Я поговорила с Дэниелем Килликом, ведь она дружила с ним. Прекрасный молодой человек. Он также не видел ее. Мистер Ео приказал поискать, но никаких следов… — вздохнула миссис Пенуир.
50 
