очень нудно 
70 
Джанис долго смотрела на Алану. Затем печально улыбнулась.
— Но, если ты любишь их и теряешь, — произнесла Джанис, — это причиняет невыносимую боль. Спустя некоторое время таких людей стало слишком много, и я ушла с работы.
Алана бросила быстрый взгляд на Рафа, желая узнать, не был ли он для Джанис в числе «тех многих».
— Ты делала все возможное, — тихо убеждал Раф, — даже более того.
— Так же, как и ты. — Голубые глаза Джанис смерили его взглядом. — Ты считаешь, что этого было достаточно?
— Нет, — ответил он, выдержав ее взгляд. — Но я учусь жить с этим чувством. В конце концов.
Джанис долго смотрела на Рафа, наконец нежно улыбнулась.
— Хорошо, Раф Уинтер, — заметила она. — Очень хорошо. Это трудная штука, не так ли? Повернувшись, она посмотрела на Алану.
— На долю самых сильных, — тихо произнесла Джанис, — выпадают самые суровые испытания. Им приходится пройти долгий путь, прежде чем они смогут противостоять человеческим недостаткам. Но и потом во всем обвиняют себя. Они достигают определенного положения с трудом, в постоянной борьбе с собой. Некоторые выдерживают подобные испытания. Многим не удается.
Алана задумчиво посмотрела на Рафа. Мысль о том, насколько близко была она к тому, чтобы навсегда потерять его, как ножом полоснула по сердцу.
— Для сильных личностей, — продолжала Джанис, — это тот случай, когда чем скорее они смирятся с собственными недостатками, тем лучше для них. Слишком мало способов одержать победу над самим собой, и огромное количество опаснейших возможностей проиграть в этой борьбе.
Воцарилась тишина. Затем Джанис поставила на стол чашечку с кофе и оживленно подытожила:
— Достаточно о прошлом. Итак, кто собирается поймать сегодня самую большую рыбу?
— Я, — одновременно откликнулись Боб и Стэн.
Оба великана переглянулись, усмехнулись и начали заключать пари.
Раф и Джанис обменялись понимающими взглядами.
После того как Боб и гости ушли, Алана встала и начала убирать со стола. Раф поспешно взял тарелки из ее рук.
— Ты выглядишь слишком изысканно, чтобы носить грязную посуду, — произнес он. — Пойди сядь на кухне и поговори со мной.
Алана недоверчиво взглянула на Рафа. На нем были черные шерстяные брюки и черная рубашка, сшитая из такой тонкой шерсти, что была похожа на шелковую. Мягкая ткань облегала его мужественный торс.
— Ты тоже выглядишь очень элегантно, — заметила она.
Женщина коснулась темной ткани в том месте, где рубашка слегка натянулась на груди у Рафа. Ее рука почувствовала тепло его тела. Алане захотелось потереться об него, свернуться рядом в клубочек, подобно кошке, греющейся у огня. Затем у нее появилось желание просто держаться за Рафа, успокоить его, избавить в силу своих возможностей от мрачных мыслей о прошлом.
Алана не сомневалась, что Раф был одним из тех сильных людей, о которых рассказывала Джанис. Одним из тех, кто пережил труднейшее время, примиряясь с собственными недостатками.
— О чем ты думаешь? — спросил Раф густым, бархатным голосом.
— Что ты один из сильнейших людей.
— Так же, как и ты.
Эта мысль очень удивила Алану. Она не ощущала себя сильной личностью. Напротив, считала себя слабым, никчемным, глупым человеком, который прячется от самой себя и от действительности, прикрываясь потерей памяти и неразумными страхами.
Прежде чем она успела возразить, Раф заговорил. Голос его звучал тихо и убедительно.
— Ты сильная, Алана. Ты была ребенком, но все же сумела сплотить семью после смерти матери. Когда ты думала, что я погиб, ты увидела в карьере певицы единственный шанс душевно не сломаться, и ты воспользовалась им. А когда настал еще один переломный момент, ты боролась за жизнь. Боролась так храбро и сильно, как никто другой.
— Тогда почему же я испытываю страх? — прошептала Алана.
— Потому что этого недостаточно, — мрачно произнес Раф. — Ты раздавлена осознанием того, что удивительной женщины, так же, как и Супермена, в природе не существует.
— Я и не считала себя удивительной женщиной.
— Разве? Кто был самым сильным из Бурдеттов, к кому приходили те, у кого разбивались мечты и умирали любимые куклы? Твой отец? Ничего подобного. Прошли годы после смерти твоей матери, прежде чем он стал чего-то стоить. Что касается Джека…
Губы Аланы тронула печальная горькая усмешка.
— Джек был потребителем, — продолжал Раф сдавленным голосом. — Если бы не твое усердие, твой ум, твоя удивительная способность раскладывать песню на части, а затем по-новому, ярко компоновать ее, Джек так бы и остался еще одним тенором, поющим в пивных.
70 
