145 
«Бродячий торговец или менестрель…» – решила про себя Катрин. Она убедилась, что это был менестрель, когда человек подошел ближе: под черным плащом был зелено-красный, яркий, хотя и поношенный костюм. Человек снял в приветствии свою поношенную шляпу.
– Женщина, – сказал он с сильным иностранным акцентом, – что это за городок, скажите, пожалуйста?
– Это Монсальви. Вы идете именно сюда, сир менестрель?
– Да, сегодняшний вечер я хочу провести здесь. Но если в этом городе крестьянки такие красивые, как вы, то это не Монсальви, а рай.
– Увы, это не рай, – ответила Катрин, умилившаяся акцентом молодого человека. – И если вы надеетесь на прием в замке, то вас ждет разочарование. Замок Монсальви не существует больше. Вы найдете здесь лишь старое аббатство, где не поют любовных песен.
– Я знаю, – ответил менестрель. – Но если здесь нет замка, то есть владелица поместья. Знаете ли вы госпожу Монсальви? Это самая красивая дама на свете, как мне сказали… Но я думаю, вряд ли она может быть красивее вас.
– Вы снова будете разочарованы, – насмешливо заметила Катрин. – Госпожа Монсальви – это я.
Улыбка исчезла с веселого лица путешественника. Он снова снял войлочную шляпу и преклонил колено.
– Весьма почтенная и очень изящная дама, простите невежду за фамильярность.
– А вы и не могли догадаться: владельцы редко выходят в одиночестве на дорогу в такое время.
Как бы подтверждая ее слова, порыв ветра сорвал шляпу менестреля, а Катрин вынудил прислониться спиной к дереву.
– Пойдемте, – сказала она, – не стоит оставаться здесь в такую погоду. К тому же вечереет. Замок разорен, но гостиница при монастыре, где я живу, может предложить вам приют. Откуда вы меня знаете?
Менестрель встал и машинально отряхнул худые колени. Он нахмурил брови, и от его улыбки не осталось и следа.
– Один человек, которого я встретил в высоких горах Юга, говорил мне о вас, уважаемая дама… Это был высокий и очень сильный человек. Настоящий гигант! Он сказал, что его зовут Готье Маланконтр…
Катрин вскрикнула от радости и, не заботясь о церемониях, схватила менестреля за руку и потянула за собой.
– Готье вас прислал? Ох! Будьте благословенны! Как он поживает? Где вы его встретили?
Быстрым шагом она поднималась к деревне, таща за собой менестреля, проявлявшего неожиданное беспокойство. Проходя в ворота, она крикнула Сатурнену, чинившему ставни дома:
– Этот человек видел Готье. У него есть новости!
С радостным криком староста побежал за ними. Менестрель посмотрел на него с испугом.
– Ради бога, мадам, – простонал он, – вы даже не дали мне времени представиться.
– Говорите, – радостно бросила Катрин. – Но для меня вы зоветесь Готье.
Человек покачал головой с усталым видом.
– Меня зовут Гвидо Чигала… Я из Флоренции, красивого города, и, чтобы замолить свои многочисленные грехи, я хотел идти в Галисию на могилу апостола. Мадам, не радуйтесь так и не устраивайте мне красивого приема! Новости, которые я принес, совсем не хороши.
Катрин и Сатурнен резко остановились прямо посреди улицы. Порозовевшая от радости, Катрин сразу побледнела.
– Ах! – только и сказала она.
Ее взгляд перебежал с менестреля на Сатурнена. Но она все же взяла себя в руки.
– Плохие или хорошие, а вам все равно нужно подкрепиться и отдохнуть. Гостеприимство есть гостеприимство. Скажите мне только: что с Готье?
Гвидо Чигала опустил голову, словно был в чем-то виноват.
– Госпожа, – пробормотал он, – мне кажется, его нет в живых, он мертв.
– Умер!
Слова вырвались одновременно у нее и у Сатурнена.
– Это невозможно. Готье не может умереть.
– Я не сказал, что уверен в этом, – возразил Чигала, – я сказал: «Мне кажется, его нет в живых».
– Вы нам все сейчас расскажете, – перебила его Катрин. – Пошли в дом.
В гостинице Сара занялась гостем: вымыла ему закоченевшие ноги, накормила горячим супом с хлебом и сыром, налила вина и отправила в большой зал, где Катрин и Сатурнен с Донасьеной уже ждали его. Законы гостеприимства взяли верх над нетерпением.
Катрин улыбнулась грустно, увидев, что менестрель держал в руках виолу.
– Давно уже песни не звучали здесь, – произнесла она грустно. – И у меня не лежит к ним душа.
– Музыка лечит душу, особенно если она зачерствела, – ответил Гвидо, положив инструмент на скамейку. – Но прежде я отвечу на ваши вопросы.
– Когда и где вы видели Готье?
145 
