2 
— Ты, надеюсь, узнала, давно ли он женат, где и как познакомился с женой, за кого голосовал на последних выборах?
Кароли засмеялась.
— Мам, я пить хочу.
Короли взглянула на младшего сына.
— Знаешь, я тоже. Давай-ка мы пойдем купим чего-нибудь попить для всей компании? — Кароли взяла мальчика за руку и, лавируя среди людей, начала пробиваться сквозь толпу, запрудившую палубу. — Тебе здесь нравится, Пит?
— Тут здорово, но мне ужасно хочется посмотреть пингвинов.
— Завтра с утра пораньше и посмотрим.
— А можно мне сосиску?
— А ты не лопнешь? Мы же всего час назад уже ели сосиски.
— Они вкусно пахнут.
«Каникулы — значит баловство», — решила Кароли.
— Ладно, сосиска так сосиска.
— Но мне еще надо в туалет.
— Хорошо. — Кароли была опытной матерью и отыскала взглядом туалеты, как только они взошли на паром.
И уж конечно, раз Пит об этом заговорил, ей тоже захотелось в туалет. Кароли указала сыну на мужской туалет.
— Если выйдешь первым, стой прямо здесь. Ты же помнишь, как выглядят служащие парома? Какая у них форма? Если тебе что-нибудь будет нужно, обратись к одному из них.
— Да ладно, мам, мне просто нужно пописать.
— Ну что ж, мне тоже. Значит, если выйдешь первым, жди меня здесь.
Кароли проводила сына взглядом, прекрасно зная, что он закатил глаза, как только оказался у нее за спиной. Она с улыбкой направилась к женскому туалету.
И увидела табличку: «Туалет не работает».
— Вот черт!
Кароли на секунду задумалась. Как ей поступить? Потерпеть, пока Пит не выйдет, пока они не купят сосиски и напитки, потому что в противном случае он начнет канючить, а уж потом поискать другую уборную.
А может, все-таки взглянуть одним глазком? Не может быть, чтобы все кабинки разом вышли из строя. Ей-то нужна только одна!
Кароли толкнула дверь и поспешно вошла. Ей не хотелось оставлять Пита одного надолго. Она быстро прошла мимо ряда умывальников. Скорее бы вернуться снова на палубу: вот-вот должен показаться на горизонте Стейтен-Айленд.
Кароли повернула к кабинкам и застыла как вкопанная.
«Кровь, — это была ее единственная мысль, — столько крови!» Женщина на полу как будто купалась в ней.
Склонившийся над телом мужчина держал в руке остро заточенный нож, с которого все еще капала кровь, а в другой сжимал парализатор.
— Мне очень жаль, — сказал он.
Кароли была в шоке, но ей показалось, что он говорит искренне.
Не успела Кароли набрать в легкие воздух, чтобы закричать и броситься бежать, как он спустил курок парализатора.
— Мне очень, очень жаль, — повторил он, хотя Кароли его уже не слышала: она рухнула на пол.
Рассекая бухту на турбокатере, лейтенант Нью-йоркской полиции Ева Даллас подумала о том, что совсем не так она хотела бы провести летний день. С утра она была на подхвате у своей напарницы Пибоди, которую назначила ведущим следователем по делу о кончине некой Вики Трендор, третьей жены Алана Трендора, раскроившего ей череп бутылкой недорогого калифорнийского шардоне.
Согласно утверждениям новоиспеченного вдовца, неверно было утверждать, что он вышиб ей мозги, потому что мозгов у нее отродясь не было.
Пока прокурор и адвокат перетягивали канат, вырабатывая соглашение, что защита не будет оспаривать обвинение, а обвинение подберет статью помягче, Ева успела сделать кое-что из бумажной работы, обсудить с двумя детективами стратегию по открытому делу и поздравить еще одного коллегу с успешным закрытием дела.
По ее прикидкам, день складывался удачно.
А теперь они с Пибоди неслись сломя голову по воде в лодчонке размерами, прикинула Ева, не больше доски для серфинга, на всех парах приближаясь к оранжевой массе парома, остановленного на полпути между Манхэттеном и Стейтен-Айлендом.
— Полный отпад! — Пибоди стояла на носу, запрокинув лицо навстречу ветру, трепавшему ее отросшие темные волосы.
— Почему?
— Господи, Даллас! — Пибоди опустила солнцезащитные очки на кончик носа и взглянула поверх них на Еву темно-карими глазами. — Нам выпало покататься на лодке! Мы на воде. Я уже почти забыла, что Манхэттен — это остров.
— Вот это мне и не нравится. А тут, на воде, поневоле задумаешься: почему он не тонет? Весь этот груз — дома, улицы, люди, да он должен камнем пойти ко дну!
— Да брось! — Пибоди со смехом водрузила очки обратно на переносицу. — Статуя Свободы, — указала она пальцем. — Все-таки ничего лучше на свете нет.
2 
