очень нудно 
136 
Тоже в бледно-зеленом кителе и брюках, но с золотистыми лампасами. И полоски на рукаве были золотые — целых пять. Вот это да! Кирилл шагнул ближе, приглядываясь.
За Толстяком показались двое варханов в широких темных плащах. Пятиполосочник оправил круглую фуражку с золотой кокардой в виде овального глаза и зашагал к полукругу рядовых. Охранники пошли за ним, Лысый и женщина-офицер — по сторонам.
Навстречу вышел комендант лагеря, на кителе которого были три полоски, чужаки остановились лицом к лицу. Никаких козыряний и других армейских жестов не было. Офицер заговорил, но толстый слушал недолго. По широкому красному лицу было видно, что ему все это не очень-то интересно. Отстранив коменданта, он огляделся и пошел вдоль строя, потом свернул прямо к нему, не глядя на расступившихся бойцов, зашагал в сторону длинного шатра. Офицеры и охранники спешили за ним.
Толстяк остановился, отдал приказ Лысому. Тот повернулся к коменданту, который поднял руку и прокричал что-то. Из-за шатра показался Явсен, а с ними — четверо вооруженных москвичей с фиолетовыми повязками на руках. Явсен широко вышагивал впереди, москвичи послушно, как цыплята за курицей, шли следом. Охранники в плащах выскочили из-за Толстяка, один поднял руку ладонью вперед, у другого из-под плаща высунулся ствол. Толстяк недовольно заговорил с охранниками, один из «темных плащей» ответил ему. Кириллу показалось, что разговор ведется на повышенных тонах, хотя отсюда трудно было судить. Кажется, Толстяк в конце концов смирился. Охранники подступили к пеону с москвичами и отобрали у последних оружие с торчащими вбок кривыми рычагами. Разрядили их, отдали и вернулись на свое место за спиной Толстяка. Тот поманил Явсена, и пеон подошел, протягивая скрученный трубкой лист бумаги. Гость его развернул, проглядел, поднял голову и выкрикнул: «Лежать!».
Москвичи попадали на землю.
«Встать!»
«Сесть!»
«Стрелять!»
Клацнули затворы.
Толстяк снова посмотрел на лист, подозвал пеона и отдал приказ. Доктор громко сказал: «Бежать! Влево!» — и показал рукой, какое именно направление имеет в виду. Люди с фиолетовыми повязками устремились туда.
«Лежать! Стрелять!» — зычно проорал Толстяк. Москвичи попадали, заклацали затворы — они дергали спусковые крючки, выставив перед собой стволы, будто палили по врагу впереди.
Заложив руки за спину, пятиполосочник наблюдал с брюзгливым выражением на красном лице. Развернулся и пошел вокруг шатра, будто позабыв и про москвичей и про пеона. Офицеры с охраной направились за ним. Явсен подошел к москвичам, поднял их с мостовой и увел куда-то.
Кирилл попятился, когда понял, что весь командный состав направляются прямиком к нему, но бежать было поздно: четыре офицера и двое охранников были уже рядом
Он замер спиной к шатру. Компания прошла мимо. Охранники скользнули по нему взглядом, двое трехполосочников и Толстый вообще не обратили внимания, а Лысый, повернув голову, глянул в упор. Кирилл стоял по стойке «смирно», хотя ни разу не видел, чтобы чужаки принимали ее, и смотрел прямо перед собой. Остальные шли дальше, а Лысый остановился и что-то сказал Кириллу. Тот не моргал и даже не дышал, выкатил глаза, пытаясь изобразить доблестного и страшно тупоумного вояку. Офицер шагнул к нему, снова произнес несколько слов. Надменное лицо с туго натянутой, гладкой кожей и далеко выступающим вперед волевым подбородком оказалось прямо перед Кириллом. Кир мекнул что-то неразборчиво, коснулся пальцами повязки, показывая, что не может говорить. Офицер скривил тонкие губы и брезгливо ухватился за нее, собираясь сорвать с головы, но тут его окликнул Толстяк. Тут же потеряв в Киру интерес, Лысый быстро зашагал следом за остальными.
Кирилл тихо перевел дух. Все это время в шатре позади него неразборчиво бормотал испуганный детский голос, иногда раздавались другие звуки, похожие разом на всхлипывания и смешки, они были до того необычными, такими жалкими и будто отрешенными, что всякий раз дрожь пробегала по спине. Поведя плечами, он шагнул прочь от шатра, искоса наблюдая за офицерами. Те остановились возле толпы сидящих на мостовой рабов, окруженных надсмотрщиками, толстый отдал приказ, и пленных начали пересчитывать.
Кирилл, стараясь шагать ровно и неторопливо, отошел от шатра и присел возле костра с большим котлом, где варилась гречка. Рядом стояла варханка с длинным деревянным черпаком, делившая свое внимание между котлом и приехавшими в лагерь гостями. На Кирилла она не смотрела.
136 
