25 
Вспыхнул огонь, мотор стих, труба снова выплюнула клуб дыма, и балка с протяжным стоном распрямилась.
В сторону Кремля полетел ком огня размером с мусорный бак. Что это было, Кирилл не понял, но ударившись о вершину Спасской башни, прямо в окаймленный золотым кругом черный циферблат, ком расплескался липкой жгучей субстанцией, и башня загорелась.
Еще три выстрела — и горело уже на стене Кремля, а потом вспыхнуло и за ней.
Любишь или не любишь ты правительство, как не относишься к текущей политике, к коррупции и прочим прелестям неразвитой демократии, Кремль остается для тебя центром российской державности, сердцем государства. И пожар в нем, и вид Спасской башни, ставшей огромным факелом, в огне которого едва проглядывает медленно кренящейся набок темный силуэт шпиля со звездой, вызывает оторопь, переходящую в ужас — ощущение конца мира, вселенского Армагеддона.
Кирилл был так заворожен этой картиной, боем на Красной площади и пожаром в Кремле, что не сразу услышал звуки, доносящиеся с другой стороны.
В этот момент из зеленого тумана начал выступать массивный угловатый корпус, но Кирилл не успел разглядеть, что это там еще пожаловало из портала — когда к топоту ног и шуму двигателей добавились крики ужаса, он повернул голову в другую сторону. От моста бежали люди, за ними катили пять машин — впереди три «телеги», дальше два «броневика» — и вели огонь по беглецам.
Люди падали; одни, ничего не соображая от ужаса, бежали прямо по центру улицы, другие сворачивали к домам.
Выходит, пришельцы появляются не только из портала на Красной площади? Кирилл ведь видел изумрудные волны, льющиеся из подземного перехода… Значит, через эти небольшие, возможно — временные порталы чужаки тоже могут проходить?
К подъезду, где прятался Кирилл, устремились трое: женщина, мальчик лет двенадцати и высокий старик. Следом повернула телега. Кирилл раскрыл дверь и призывно замахал рукой. С телеги выстрелили.
В сражении на Красной площади он часто видел прямые алые молнии, вылетающие из расположения чужаков. Они стреляли какими-то непонятными разрядами, но, кажется, не только ими — обычное, «пулевое» оружие у них тоже было, и этот выстрел был произведен из него.
Старик вскрикнул и упал лицом вниз. Женщина завизжала, споткнулась, мальчишка схватил ее за руку и они влетели в подъезд.
Тачанка неслась следом. Кирилл захлопнул дверь. Перед ним стояла довольно молодая, хорошо одетая гражданка с большими серьгами в ушах и ярким макияжем на лице. Тушь потекла, образовав темные пятна под глазами, помада смазалась. Ее сын был в костюмчике, белой рубашке и галстуке-бабочке.
— Вы кто?! — крикнула женщина.
— Прохожий просто, — поспешил успокоить ее Кирилл. — Вы в этом доме живете?
— Мы на третьем, — ответил мальчик.
— Другой выход из дома есть? Во двор? Да быстрее, эта штука за вами едет!
— Нету, нету!
Кирилл снова выглянул. Телега приближалась, в передней части ее торчал треугольный таран, сваренный не то из рельс, не то из толстых железных «уголков».
Застучали ноги по ступеням; когда Кирилл обернулся, женщина с мальчиком уже бежали вверх по лестнице. Не зная, куда еще деваться, он бросился за ними и догнал только на третьем этаже, когда женщина трясущимися руками пыталась открыть дверь. Она дикими глазами глянула на Кира и выронила ключи.
— Мама, дай я! — закричал мальчик.
Оттолкнув ее, он поднял связку. Кирилл, тяжело дыша, остановился рядом.
— Уйдите отсюда! — выкрикнула женщина, и тут по лестнице покатился грохот — телега проломила дверь.
— Быстрее открывай! — зашипел Кирилл мальчишке, который тыкал ключом в замочную скважину. — А вы — молчите! Ни звука! Они могут по лестнице за нами…
Мальчик раскрыл дверь, женщина взвизгнула:
— Не входите! Прочь отсюда!
Оттолкнув ее, Кирилл прыгнул внутрь, пихнул мальчика перед собой, развернувшись, схватил женщину за плечи, втащил в квартиру и закрыл дверь. Не захлопнул, а именно закрыл, тихо щелкнув замком.
Снаружи донесся звук шагов. Что-то клацнуло. Еще раз — немного громче. Наверное, оружейный затвор… Пятясь в темный коридор, Кирилл оглянулся. Большая квартира, трех или четырехкомнатная, отсюда он видел край просторной кухни, дорогую ковровую дорожку в гостиной, на стене — массивные ходики под старину.
— Тихо все! — шепотом сказал Кир. — Они поднимаются!
25 
