очень нудно 
64 
Сквозь наполняющий коридор рокот донесся звук губной гармошки, а потом, прерываемая треском помех, зазвучала музыка.
Покрепче сжав ножку от тумбочки, он пошел к двери. Пол слегка прогибался под ногами, и внезапно Туран осознал, что от земли его отделяет лишь эта не слишком надежная преграда из высушенных водорослей, а дальше — пустота, сквозь которую падать и падать.
Голова закружилась, он присел, выронив деревяшку, расставил руки и уперся ладонями в стены коридора. Сглотнул. Никогда раньше ему не доводилось подниматься в небо, прыжки с крыши сарая в кучу наваленного под стеной песка были единственным опытом полета для него и Мики.
Гармошка заиграла громче, не попала в ритм с мелодией, лившейся из радиоприемника, и стихла вместе с ней. Донесся голос — слов не различить. Справившись с головокружением, Туран выпрямился, преодолел коридор и приник ухом к двери. Тишина. Толкнув дверь, он шагнул в помещение за ней.
Сидевший в просторном кресле высокий бородатый мужчина оглянулся и прогудел басом:
— Очухался? Не топчись там, входи.
У хозяина дирижабля были светлые вьющиеся волосы, толстая шея и покатые плечи борца. Когда он повернул голову, Туран увидел морщинистое лицо с раздвоенным подбородком, большой мясистый нос, выпуклый лоб.
— Кто ты? — спросил Туран.
Положив руку на деревянный штурвал перед креслом, бородач неторопливо произнес:
— Можешь называть меня Ставро. Дверь прикрой, дует.
Туран закрыл круглую створку. Пройдя вперед, встал сбоку от кресла пилота. С трех сторон рубки были круглые окна, закрытые стеклами, а не шкурами ползунов, за ними сияло небо.
В рубке стояла пара плетеных кресел, рядом со штурвалом торчали рычаги. Под стойкой, на которой крепился штурвал, лежал железный ящик с радиоприемником. Такого аппарата Туран еще не видел: большой, угловатый, с кнопками. В маленьком окошке светились цифры, под ними были выпуклое колесико и белые полоски, тоже с цифрами.
На крюке в стене висели плащ из светло-желтой кожи, ремень с кобурами и широкополая кожаная шляпа.
Ставро произнес:
— Не маячь, сядь.
Туран последовал совету — или, скорее, приказу — и уселся во второе кресло. Поерзал — удобное, просторное.
Ставро достал большую черную трубку, сунул в рот, щелкнул зажигалкой и раскурил, пыхая сладким сизым дымком. Он все делал неторопливо и с какимто осознанным достоинством.
— Никогда не видел такой машины, как эта… — начал Туран, но бородач перебил его:
— Ну так кто ты такой?
Не зная, можно ли доверять ему и как вообще относиться к этому человеку, Туран неопределенно пожал плечами:
— Просто бродяга.
— Одинокие бродяги не ходят по Донной пустыне. Без оружия, без снаряги, без сендера одному в ней не выжить. Имя?
— Туран. Туран Джай.
— И что ты делал возле Корабля, Туран Джай?
— Ты там меня нашел? Я… кажется, я потерял сознание, когда началась буря, а потом очнулся уже в той комнате.
— Правильно, ты валялся в бессознанке рядом с местом, где я хотел закрепиться.
— У скалы, из которой бьет пар? Там был сарай, какие-то трубы и лебедка с крюком. Ты привязываешь свой дирижабль во время бури?
— Это не дирижабль. Вообще, я называю его катамараном. Воздушный катамаран «Крафт». Я летел на Корабль, но из-за бури немного не дотянул. Опустился, чтобы закрепиться, и тебя увидел. Лебедка сломана, машину толком не привяжешь. Тогда я поднял тебя на борт и полетел оттуда. Взял круто на юго-восток, чтобы уйти от бури. Ушел. Потом болтался… — Бородач махнул рукой. — Ждал, пока бурю дальше не снесло, чтобы к Кораблю вернуться.
— Но зачем останавливаться возле скалы? Этот пар… из-за него там почти ничего не видно.
— Это гейзеры. Там наружу выходит газ, которым я заправляю емкости. Рядом с Кораблем одно из мест заправки, у меня их несколько в пустыне… А ты хитрец, Туран Джай. — Все это время Ставро смотрел в окно, а теперь, пыхнув дымом, уставился на гостя. — Сказал только свое имя и перевел разговор на меня. Не любишь рассказывать о себе? Ты сбежал с Корабля? Говори!
Туран покачал головой:
— Не с Корабля. Мы до него не доехали, на караван напали кочевники. Вернее, остальные доехали, но я… — Он пожал плечами, решив, что скрывать правду нет смысла. — Я сын фермера. Мою семью убили бандиты, меня ранили, взяли в плен. Везли на Корабль. Их главарь решил, что сможет продать меня на Арену. Когда людоеды напали, я сбежал…
64 
