46 
— Дорогая, что с вами?-Она обернулась через плечо и буквально подавилась словами, увидев, на что смотрит Линн.-Это еще ничего не значит,-быстро проговорила она.-Должно быть какое-то объяснение…
— Портье дала им ключ,-безо всякого выражения произнесла Линн. Она резко поднялась из-за стола, едва не опрокинув его. Глаза застилали слезы.-Мне надо уйти. Прошу прощения, но я не могу здесь оставаться…
К счастью, у Линн остались ключи от виллы, которые дал ей Хуан. Она вернулась в поместье на такси. И хотя прислуга была явно удивлена тем, что молодая хозяйка приехала так рано и без супруга, никто не сделал попытки остановить ее. когда она упаковала чемоданы и погрузила их в свою машину.
Пока Линн собиралась, ее терзал панический страх. Хуан мог вернуться любую минуту. Что, если он попытается не дать ей уехать? Что, если сыграет на влечении к нему и подчинит себе ее волю?
Ему это будет совсем не сложно. Стоит лишь прикоснуться к ней, и Линн растает. Она это знала. И это было хуже любой психологической пытки-сознавать, насколько она беспомощна перед ним. Несмотря на все то, что сказала Хосефина Линн, она по-прежнему любила и желала Хуана.
Она задавалась вопросом: что было бы, если бы в тот злополучный вечер графиня не вошла бы к ней в комнату и они с Хуаном занялись бы любовью? Хватило бы у нее сил уйти от него сейчас?
Но в тот вечер они не занимались любовью. Очень настойчиво, умело Хуан возбудил ее до такой степени, что она уже не могла думать ни о чем другом, кроме как отдаться ему. Он использовал ее жгучее неудовлетворенное желание, чтобы поработить разум и волю Линн…
Она завела двигатель, тронула машину с места и попыталась заставить себя сосредоточиться на дороге. Но не тут-то было. Мысли упрямо возвращались к увиденному в отеле. Может быть, в эту минуту Хуан и Хосефина еще вместе? Может, спят, утомленные страстью и насытившиеся друг другом? Интересно, а что бы сказал ей Хуан, когда вернулся? Какую мифическую деловую встречу придумал бы на сей раз? Или просто замкнулся бы в ледяном молчании, к которому Линн уже начала привыкать за последние дни?
Поначалу она даже находила какое-то извращенное удовольствие в том, что сказала мужу, будто Хосефина приходила поздравить их с бракосочетанием. Линн представляла себе, как он мучается, пытаясь решить, что именно произошло во время встречи двух соперниц. Но теперь она горько жалела, что не поговорила с мужем начистоту, когда у нее была такая возможность. Слезы застилали глаза, так что Линн пришлось даже остановить машину. Ей не стоило вообще приезжать сюда, в Испанию. Но если бы она не приехала, то никогда не узнала бы о том, как сильно папа ее любил. Зато ей не довелось бы изведать, что значит безумно полюбить человека, который расчетливо использует тебя в своих целях.
Линн собралась было вновь завести машину, как вспомнила о том, что сказала ей графиня. В словах свекрови была доля правды. Линн действительно искала поводы для того, чтобы не верить в любовь Хуана. Потому что в глубине души боялась ему доверять. Боялась боли, которую он может причинить, предав ее. Но в конце концов оказалось, что Линн была права в своих опасениях. Хуан действительно не любит ее.
Здравый смысл подсказывал, что надо было остаться в Мадриде. Но когда Линн увидела Хуана с Хосефиной, то испытала настолько сильное эмоциональное потрясение, что уже не могла мыслить здраво. Ей хотелось одного: убежать и спрятаться от всех. И прежде всего от Хуана. А вилла манила ее, точно яркий маяк в бесконечной тьме. Там, в доме, который достался Линн от папы, она обретет убежище… Или нет? Что, если Хуан приедет за ней? Вдруг он настолько одержим идеей заполучить виллу и землю, что способен… Способен на что? Принудить отдать ему виллу? Вряд ли. Хотя теперь ей придется писать адвокату вместо того, чтобы встретиться с ним лично. Линн уже ругала себя за глупость. Надо было остаться в Мадриде. Но она уезжала в расстроенных чувствах и была просто не в состоянии думать о каких-то делах.
Интересно, графиня расскажет сыну о том, что случилось? Не думай о нем. Не думай, твердила себе Линн. Если бы у нее была возможность вытравить этого человека из своего сердца и памяти, она бы не раздумывала ни секунды. Но к сожалению, такой возможности у нее не было. Она по-прежнему любила Хуана. Господи, как же ей было противно в этом признаваться даже себе самой. Что случилось с ее хвалеными хладнокровием и спокойствием? Куда подевалась способность защитить себя от любой боли? Когда Линн встретила Хуана, она стала совсем другой: ранимой, нервной. Линн не обманывала себя. Если бы Хуан сейчас оказался рядом, если бы обнял ее, прижал к себе, она не могла бы утверждать, что устоит. Пусть даже потом-она знала это-стала бы себя презирать и ненавидеть. И его она тоже будет ненавидеть. Она уже его ненавидит. Но все-таки ненависть была не настолько сильна, чтобы победить любовь…
46 
