Последние отзывы

  26  

Эдвард засмеялся, легонько пожимая ее руки, и она насилу удержалась, чтобы не прильнуть к нему и не поцеловать его в смеющиеся губы.

– Я боюсь многого, Аврора, – пробормотал он улыбаясь.

– Например?

– Например, болонку своей соседки, – с посерьезневшим лицом произнес он.

Аврора засмеялась так звонко, как, наверное, не смеялась с тех пор, как одиннадцатилетней девочкой последний раз ездила с родителями в цирк.

– Что тут забавного? – комично выпячивая губы, спросил он. – Она визжит, того и гляди прыгнет и искусает!

Аврора взглянула на его мощные плечи и засмеялась еще громче.

– Я и хозяйку боюсь, – голосом незаслуженно обиженного ребенка произнес Эдвард. – У нее нос крючком и волосы дыбом. Вдруг она колдунья?

– Хватит меня смешить! – Аврора легонько шлепнула его по груди и, почувствовав, сколь она твердая, смущенно опустила глаза. Смеяться тут же расхотелось.

– В общем, не будем о моих страхах, – негромко произнес Эдвард. – Лучше давай решим, куда пойдем ужинать.

Его голос звучал с легкой хрипотцой. Очевидно, страсть владела и им. Аврора чувствовала это, ей казалось, его желание можно ощутить, если провести в пространстве между ними рукой. Она отвернулась, будто заметив что-то интересное на дорожке, ведущей от Альберт-холла, хоть и среди людей, до сих пор расходившихся по домам, не видела ни одного знакомого.

– Предлагаю выбрать что-нибудь поблизости. Очень уж хочется есть.

– Особые пожелания будут? – спросил Эдвард таким тоном, будто мог исполнить любую ее просьбу.

Аврора взглянула на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Всего лишь хочу узнать, что ты ешь вообще, к примеру не вегетарианка ли, и что предпочла бы сейчас.

– Вегетарианцев я не понимаю, – ответила Аврора, удивляясь, насколько он внимателен. – По их мнению, животных убивать нельзя, а растения, которые тоже живые, можно. Если, скажем, у брокколи нет носа, рта и глаз, значит, ее жизнь можно губить в самом расцвете без капли сожаления, так получается? – спросила Аврора.

Эдвард пожал плечами.

– Вегетарианцы, конечно, не дожидаются, пока фрукты и овощи погибнут собственной смертью, едят их сочными, полными жизненных сил, – продолжила Аврора. – Может, и траве безумно больно прощаться с жизнью, но боль эта иного рода, такая, какой нам не испытать? Скорее всего, так оно и есть. Погибать всегда мучительно, так уж устроен мир.

– Занятные рассуждения, – пробормотал Эдвард.

– Разве я не права? – спокойно спросила она.

Эдвард кивнул.

– Совершенно права.

– Вот такая вот наша жизнь, – со вздохом произнесла Аврора. – Чтобы не умереть, надо убивать. – Она помолчала. – Между прочим, когда кошка ловит мышь, она не испытывает ничего, кроме удовольствия и гордости собой.

– В общем, тебе ни капли не жаль поглощать ни бедных цыплят, ни кроликов? – лукаво прищуривая один глаз, спросил Эдвард.

– Жаль, – просто ответила Аврора. – Но я приучила себя не задумываться об этом. – Она пожала плечами. – Впрочем, может, я чего-то недопонимаю в вегетарианстве, ведь никогда не вникала в их постулаты серьезно. По-моему, в еде главное знать меру. Тогда будешь чувствовать себя нормально и после ежевики и после свинины.

– Раз так, пойдем на крышу.

– На крышу? – удивилась Аврора.

– Ресторан-сад, на крыше, – пояснил Эдвард.

– А, да-да. Отличная мысль. Романтическая обстановка «Руфсгарден»

стократ усилила ее внезапное желание забыть на этот вечер обо всем и броситься в бездну чувств. В какой-то момент опять стало казаться, что Эдвард – ее единственное спасение и что, лишь сполна насладившись его теплом, можно безбоязненно шагать по жизненной тропе вперед. Каково было на этот счет мнение Эдварда, она не могла знать, однако видела по мелькавшему в его взгляде восхищению, что он не поспешит расстаться с ней и после ужина.

Впрочем, то было не просто восхищение. Нечто гораздо более сложное и глубокое. Возможно, восторг не только ее наружностью, но и тем, что он успел узнать о ее духовном мире. Или желание услышать, в чем причина ее страданий, и лучше ее понять. Либо все вместе.

– Ты не большая охотница до спиртного, – заметил Эдвард, взглянув на бокал с вином, из которого Аврора отпила всего пару глотков.

Ей и этого было достаточно, чтобы окончательно потерять голову и желать единственного – забыться в крепких объятиях этого чуткого сильного парня.

– Я ничего не имею против хорошего вина. Просто, говорю же, предпочитаю во всем соблюдать меру. По-видимому, ты тоже на это дело не падок. Выпил всего ничего, а мы сидим здесь уже второй час.

  26