26 
Она шла обратно по коридору и с болью вспоминала, как два с половиной года назад, когда любопытство и желание Лео были удовлетворены, оказалась ненужной. «Это… – с жестокой ясностью сказал ей тогда Лео, – во многом моя вина. Если бы не шок и не выпитое вино, я ни в коем случае не стал бы спать с тобой».
«Ты хотел меня». Энджи пугала та быстрота, с какой изменилось его отношение к ней. Она заснула рядом с любимым, а проснулась с незнакомцем.
«О мой Бог! Я никогда и ни с кем не общался больше месяца! Я хотел женщину… мне нужна была женщина! – резко и зло сказал Лео. – А ты оказалась рядом».
В отличие от Лео Энджи не раздумывала о том, где чья вина, если речь шла о сердечном влечении. И не логика подвела ее… потому что, когда дело касалось Лео Деметриоса, о логике не могло быть и речи. Как, например, в тот день, когда Лео женился на Петрине и Энджи в буквальном смысле слова заболела от переживаний, или два года назад, когда она увидела его лежащего на траве, с бутылкой бренди в руке и дьявольским взглядом искусителя…
Лео обернулся, когда она вошла, и Энджи перестала замечать всех остальных в гостиной. Он выглядел неотразимо в великолепно сшитом вечернем пиджаке. Неверной рукой она взяла с подноса предложенный ей бокал шерри.
– Энджи?… – неуверенно спросил знакомый ей голос.
Ее испуганный взгляд метнулся по комнате, и она увидела сидящего рядом с Уоллесом стройного светловолосого мужчину. Это был Дрю. Он несказанно удивился, увидев Энджи в их семейном кругу.
Молодая женщина в момент осознала всю опасность, которая угрожала ей. Когда Дрю бахвалился своей причастностью к ее беременности, он был твердо уверен, что девушка избавится от ребенка. Он и не предполагал, что его ложь когда-нибудь обернется против него самого. Знает ли он теперь, что она предпочла родить, что в этот самый момент ее ребенок спит наверху и что и Лео, и Уоллес признали этого ребенка его сыном?
– Энджи вернулась! – Дрю был смущен, но все же заставил себя засмеяться.
– Рождество – праздник семейный, – мягко заметил Уоллес.
– Похоже, что-то переменилось, пока меня не было, – с усилием выдавил из себя Дрю. – Думаю, мне следует об этом знать.
– Без сомнения, Лео лучше известна причина, по которой он держит Энджи в своих объятиях. – Уоллес весело бросил взгляд в их сторону.
Энджи покраснела и отодвинулась от Лео. За дверью снова зазвучал гонг, сообщая, что ужин подан.
Дрю, нахмурясь, посмотрел на Энджи.
– Ты здесь с Лео?
Энджи натянуто засмеялась.
– Ради Бога, ты что, шутишь? Лео и я? – иронически усмехнувшись, спросила она, потом украдкой взглянула на Лео – и тут же пожалела об этом, заметив его кривую улыбку.
– Давайте поужинаем, а то прислуга начнет беспокоиться, – предложил Уоллес, стремясь разрядить атмосферу.
Дрю подошел к Энджи и, отведя ее в сторону, быстро спросил:
– Что, черт возьми, здесь происходит?
Энджи отвечать не стала – ее переполняла горечь: ведь именно Дрю оболгал ее перед Лео. Почему Лео не предупредил ее, что здесь будет Дрю? И не приезд ли его кузена явился причиной того, что он предлагал ей остаться в своей комнате и не спускаться к ужину?
Как долго ее мистификация останется нераскрытой? Если только она не ошибается, Дрю – единственный человек здесь, которому ровным счетом ничего не известно о существовании Джейка, и только поэтому ее ложь до сих пор не разоблачена.
Ужин был подан в обшитой темным дубом столовой. Слуга в парике отодвинул для Энджи стул и подал салфетку. Молодая женщина не могла не удивиться обилию новой прислуги. Когда она жила здесь, за столом прислуживали ее отец и помощник повара. Теперь же отец стоял в дверях, безмолвно, словно дирижер оркестра, командуя прислугой.
Энджи пропустила первое блюдо и выпила два бокала вина, ожидая, когда наконец на нее обрушится меч правосудия. Тем временем Дрю с любопытством косился в ее сторону, продолжая рассказывать о своей адвокатской практике в Нью-Йорке. Он упомянул о трех последних выигранных делах, стараясь изобразить свою карьеру как череду постоянных побед.
Лео время от времени подбрасывал ему каверзные вопросы, но, отвечая на них, Дрю выказывал себя просто самодовольным хвастуном. Уоллес почти не обращал внимания на его болтовню и только изредка кивал головой.
– Конечно, я начинаю подумывать о переезде в Лондон, – как бы между прочим сообщил Дрю. – Передать вам не могу, насколько приятно снова оказаться дома. Вижу, здесь тоже произошли кое-какие изменения…
26 
