52 
– Ты ему сказала! – Лео испуганно посмотрел на нее и застонал. – Да… впервые в жизни я искренне сочувствую моему кузену.
– Вот почему мы с ним были только друзьями.
– Cristas… неудивительно, что он так часто прикладывался к бутылке, когда был с тобой рядом! Быть только твоим другом… – с внезапной дрожью сказал он. – Я никогда не смог бы выдержать такое.
– Я все время говорила с ним о тебе, – виновато призналась Энджи. – Но, честное слово, не знала, что он чувствует ко мне. А сегодня вечером он мне сказал одну вещь, которая меня расстроила, и поэтому я плакала. Он сказал… он сказал, что ты хотел меня вернуть, когда прилетал сюда на сутки…
– Да, это так, – кивнул Лео. Сильной рукой он обнял Энджи и привлек к себе.
Они неторопливо пошли по ярко освещенной улице под заиндевевшими деревьями.
– Тогда почему же ты оттолкнул меня? – дрогнувшим голосом спросила Энджи.
Лео остановился. Взял ее за дрожащие плечи. Его сверкающие глаза были исполнены боли и сожаления.
– Мне нужно было время, чтобы поразмыслить вдали от тебя. Я не понимал, что со мной происходит. Мы с Петриной не подходили друг другу, но она была моей женой… Как я мог быть уверен в справедливости своего решения после всего одного уик-энда, проведенного с тобой? А где я мог спокойно обо всем подумать? Наши семьи были бы в ярости, если бы узнали, что уже произошло между нами.
– То есть ты хочешь с-сказать, что, м-может быть, уже был в меня тогда влюблен? – с трудом пролепетала Энджи.
– Боялся, что это окажется обычным увлечением с моей стороны… а ты была такой ранимой. Я должен был уехать и не мог тебе ничего обещать, так как не знал, вернусь к тебе или нет.
– Ты мог бы сказать правду, – дрожащим голосом ответила Энджи. – Мог бы попросить меня дождаться…
Лео только усмехнулся:
– Я был слишком самоуверен, чтобы думать, что мне надо о чем-то просить. А потом увидел тебя с Дрю. Ты казалась с ним вполне счастливой… Но из собственного опыта я знал, что нет ничего более непрочного, чем увлечения юности.
– Где же были твои глаза? – со слезами воскликнула Энджи. – Я тебя так любила.
– Я был ужасно зол… Мне казалось, что это ты оставила меня в дураках. Полтора месяца я провел, сгорая от желания, – мрачно признался он. – А приехав, увидел тебя с моим кузеном, вполне довольную жизнью. Мне хотелось тебя убить, но в то же время я был рад, что легко отделался!
– Я п-просто не хотела показывать, как мне было больно.
– Ditto… – негромко пробормотал Лео и привлек ее еще ближе к себе. Потом взял в ладони ее залитое слезами лицо и заглянул в глаза. – Но теперь, когда ты наконец в моих руках, я ни за что тебя не отпущу.
Он с чувством поцеловал ее, потом поцелуй стал жарче… жарче… жарче, и Энджи ощутила невыразимый восторг от его близости. Она с трепетом обняла его обеими руками. Лео не нуждался в другом ответе… Они не обращали внимания, что Уоллес деликатно кашляет в дверях ресторана. Их поцелуй затянулся, пока Дрю не свистнул им из окна лимузина.
Как они возвратились в Деверо-Корт, Энджи не помнила. Для нее слишком много значило то, что Лео возвращался к ней после того уик-энда. Под руку с Лео она прошла в дом, выпила с ним бокал за счастливое Рождество в большом холле, где собралась вся прислуга, весело и оживленно болтающая и смеющаяся. Все вокруг дышало радостью и праздником. Лео произнес замечательный тост и поблагодарил всех за работу. Энджи смотрела на него с тем напряженным вниманием, которое присуще только влюбленной женщине.
Но едва они сделали несколько шагов вверх по лестнице, как их догнал главный конюх. Его сухое лицо выражало беспокойство.
– Боюсь, что молодая кобыла собирается ожеребиться раньше срока, сэр. Я звонил ветеринару, но мне сказали, что он на срочном вызове, а у нее это первый раз…
– О'кей… я пойду и прослежу за ней. – Лео виновато глянул на Энджи. – Не жди меня, ложись спать, – добавил он.
– Я могла бы пойти с тобой…
Лео нахмурился и покачал головой.
– Нет никакого смысла в том, что мы оба не будем спать всю ночь.
И Энджи отправилась в постель одна.
На следующее утро отец принес Энджи завтрак в комнату. Она вскочила и стремительно выхватила у него из рук поднос.
– Папа! – смущенно воскликнула она. – Я не хочу, чтобы ты за мной ухаживал… это ни к чему!
Самуэль Браун засмеялся.
– Теперь в доме так много прислуги, что мне редко приходится поднимать что-либо тяжелее газет и писем. Я хотел с тобой поговорить. Ты уже выбрала свадебное платье? – с беспокойством спросил он. – Хотя я, конечно, с этим вопросом уже опоздал.
52 
