очень нудно 
40 
Обе красные лампочки на приборной панели погасли.
— Поехали! — Я утопил газ в пол, выкручивая руль. Вырулив на колею, убрал ногу с педали, заставив грузовик катиться по инерции какое-то время, потом слегка притопил — двигатель загудел, и машина набрала ход.
— Куда щебенку возите? Эй, тебя спрашиваю! Глазки гетмана забегали.
— Тут недалече… Туман развеется, и гору станет видно. На ней экскаватор.
— Что ты задумал? — спросила Лада.
Не отпуская руль, я наклонился к ней и тихо сказал:
— Залезем на эстакаду, заберемся в вагонетку и наверх поедем.
— Ты ненормальный! — воскликнула она.
Я не ответил, притормозив, ударил по левой педали, сзади завыли приводы, кабина приподнялась, потом раздался громкий шорох гравия, и грузовик опустился на передние колеса, продолжая катиться вперед. Я снова надавил левую педаль — он качнулся, вздрогнул, когда захлопнулась задняя стенка, — и мы поехали быстрей.
— Зачем ты высыпал груз?
— А как думаешь? На гору будет легче въехать. Держись крепче, и когда скажу, прыгай.
Грузовик набрал скорость. В ногах у Лады испуганно заворочался водитель, девушка стукнула его стволом по скуле.
Туман, окутывающий дно ущелья, стал реже. Мы разминулись с грузовиком, возвращавшимся к пещере. Я махнул водителю рукой, он высунулся из кабины, провожая нас удивленным взглядом. Впереди выросла гора щебня с экскаватором на склоне. Шестерня на конце круто задранной стрелы вращалась, зачерпывая ковшами породу и ссыпая ее в бункер на сваях, к которому сбоку была приварена площадка, где стояли полуголые люди в ошейниках. По эстакаде под бункером проезжали вагонетки, порода валилась в них через горловину.
В паровом тракторе с открытой кабиной, разгребавшем свежую кучу щебня под склоном, сидел гетман в шлеме и черных очках с выпуклыми стеклами. Рядом разворачивался грузовик. Второго трактора не было видно, наверное, ползал где-то за горой.
Я приоткрыл дверцу. Крикнул Ладе, чтобы приготовилась, и монтировкой заклинил педаль газа. Наш водитель что-то завопил, но рев двигателя заглушил крик.
Склон надвинулся. Тракторист, бросив рычаги, вскочил, замахал нам руками.
По днищу замолотили камни. Мы проехали мимо экскаватора, выкатились на вершину. Я едва успел крутануть руль, чтобы не столкнуться со вторым трактором, сгребавшим щебенку к гигантской шестерне. Кабина накренилась, грузовик заскользил влево.
— Прыгай! — крикнул я и выскочил из кабины. Упав на живот, до крови прикусив губу, кое-как поднялся. Правое колено прострелила боль, заныло в боку.
Грузовик перевернулся на левый борт и, съехав со склона, ударился кузовом в сваи, на которых держался бункер. Они прогнулись, бункер накренился вместе с приваренной к нему площадкой. С нее спрыгнули несколько рабов и побежали вниз но склону, подальше от грузовика. Экскаватор продолжал работать, и посыпавшаяся мимо бункера порода завалила размахивающего руками надзирателя. Вверх по эстакаде пошли пустые вагонетки.
— Лада!
Кривясь от боли в колене, я дохромал до лежащей на. склоне девушки.
— Эй!
Она с трудом встала на четвереньки, помотала головой.
— Поднимайся! Идти можешь? — Подобрав торчащую из щебня берданку, я бросил взгляд на перевернутый грузовик.
Черноусый водитель выбрался из кабины, спрыгнул на склон и, шатаясь, побрел прочь, держась за окровавленную голову.
Лада ухватила меня за локоть, я помог ей подняться.
— Нам наверх!
Двигатель экскаватора смолк, стрела качнулась. Шестерня, щелкнув огромным подшипником и копнув щебень нижним ковшом, остановилась. Тракторы тоже затихли, водители из кабин исчезли. Стало очень тихо, только за спиной, стуча колесами по эстакаде, ползли вагонетки.
Со стороны пещеры к горе бежали гетманы во главе с Ефимом, молодой старшина размахивал саблей и кричал.
Я взял Ладу за руку, прихрамывая, потащил к грузовику.
Когда мы влезли на кабину и побежали дальше к площадке по искореженной лестнице, гетманы, достигнув склона, стали взбираться к нам, съезжая по гравию.
— Стоять! — прокричал Ефим. Накренившийся бункер навис над головой. По рельсам в двух шагах от нас медленно проползла вагонетка.
— Лезем в следующую, — сказал я.
— Нет, подожди! — Лада дернула меня за рукав, когда я собрался поставить ногу на рельс. — Нельзя, они под током!
40 
