очень нудно 
149 
– Ну, как я уже сказала, со мной она не поделилась бы, если бы виделась или говорила с кем-то из них. И Фрэнку не сказала бы, с тех пор как он установил свои правила.
В искусство быть полицейским входит умение подхватить ритм разговора и поддержать его. Поэтому Рина лишь улыбнулась и спросила:
– Вот как?
– В прошлом году он появился перед самым Рождеством, как снег на голову свалился. Лора, как обычно, пролила море слез, как будто он явился ей в ответ на молитву. – Патриция выразительно возвела глаза к потолку.
– Я уверена, что она была рада снова увидеть сына.
– Когда у тебя в башмаке гвоздь, умнее его вытащить раньше, чем охромеешь.
– Вы не ладите со своим племянником, – заметил О'Доннелл.
– Я вам прямо скажу: он меня пугает. Хуже отца: пронырливее и, мне кажется, гораздо умнее.
– Он когда-нибудь угрожал вам, миссис Адзи?
– Не напрямую. Просто у него взгляд нехороший. Вы же наверняка знаете: он несколько раз сидел в тюрьме. Лора придумывает для него всякие оправдания, а правда в том, что он просто негодяй. И вот он к нам пожаловал. Нам с Фрэнком это не понравилось, но не прогонять же родственника. Так не полагается. Простите, я вам даже кофе не предложила.
– Все в порядке, – заверила ее Рина. – Джоуи приехал навестить свою мать перед праздником?
– Может быть. Он только и говорил, что о себе. Приехал на шикарной машине, сам в дорогом костюме. Подарил ей дорогие часы, серьги бриллиантовые. Я бы не удивилась, окажись они крадеными, но я промолчала. Уверял, что у него раскручивается большое дело, какой-то клуб, который он со своими партнерами, – Патриция произнесла это слово с язвительной интонацией, – собирается открыть в Нью-Йорке. Якобы огребет на этом кучу денег. Мой муж спросил его, как он будет открывать клуб и получать лицензию на продажу спиртного, если у него есть судимости. Я сразу заметила, что Джоуи разозлился, но он только ухмыльнулся наглой такой ухмылочкой и сказал, что есть способы. Но суть не в этом.
Патриция взволнованно взмахнула руками.
– Он остался на ужин, сказал, что снял для себя номер люкс в отеле, и целый час хвастал своими подвигами. Но всякий раз, как Фрэнк задавал ему прямой вопрос об этом его новом бизнесе, он уходил от ответа и все больше злился. Разгорелся спор, и что сделал Джоуи? Смахнул все со стола, побил посуду, забросал едой все стены. Орал и ругался на Фрэнка, ну, правда, Фрэнк его достал. Мой Фрэнк не из тех, кто отступает, и уж такого поведения в своем доме не стал бы терпеть, можете не сомневаться. – С решительным кивком Патриция обвела взглядом Рину и О'Доннелла. – Он имеет право задавать вопросы и говорить все, что он думает, в своем собственном доме. Ну, Лора, конечно, вступилась за Джоуи, уцепилась за его рукав, и что сделал Джоуи, как вы думаете? Он ее ударил. Ударил родную мать по лицу!
Патриция схватилась за грудь, покраснев от возмущения.
– У нас в семье нравы крутые, не спорю, – продолжала она, – но такого я в жизни не видела. Никогда. Чтобы сын бил собственную мать? Назвал ее визгливой сукой, или что-то в этом роде. – Она покраснела. – Он сказал и кое-что похуже, если уж говорить всю правду. Я уже пошла к телефону, чтобы вызвать полицию, но Лора умолила меня не звонить. Представляете, стоит передо мной, из носа кровища хлещет, и умоляет не вызывать полицию! Ну, я и не вызвала. Он уже выходил за дверь, жалкий трус. Мой Фрэнк крупнее его: конечно, куда проще ударить слабую женщину, чем двухсотфунтового мужчину. Фрэнк вышел прямо за ним, велел ему никогда больше сюда не возвращаться. Сказал, что, если он вернется, в следующий раз Фрэнк вышвырнет его никчемную задницу обратно в Нью-Йорк.
Патриции пришлось перевести дух после столь длинной речи.
– Могу вам прямо сказать, я гордилась мужем в ту минуту. Когда Лора прекратила истерику, Фрэнк ей сказал, что, пока она живет под его крышей, ей запрещено открывать дверь для Джоуи. А если она это сделает, пусть идет на все четыре стороны и живет как знает. – Она вздохнула. – У меня свои дети есть и внуки тоже, у меня бы сердце разбилось, если б я не могла с ними видеться. Но Фрэнк поступил правильно. Человек, который бьет свою мать, – самая худшая мразь.
– После этого вы его не видели? – спросила Рина.
– Больше я его не видела, и, насколько мне известно, Лора тоже его больше не видела. Все праздники нам испортил, но мы это пережили. Все успокоилось, как обычно и бывает. С тех пор самое большое волнение мы пережили, когда случился пожар в доме, который мой сын строит в округе Фредерик.
149 
