очень нудно 
24 
– Уверена. Твердо уверена. – Рина подошла к нему и взглянула на груду компакт-дисков. – Как насчет вот этого?
Она выбрала «Ногти длиной в девять дюймов».
– Группа «Грех»? – улыбнулся Джош. – Что это, синдром юной католички?
– Ну, может быть, отчасти. Мне понравилось их «Ложись, займись любовью». И потом, это как раз к месту.
Он вставил диск в гнездо и обернулся к ней.
– Я сох по тебе с самого начала семестра.
Тепло разлилось по ее телу.
– Но ни разу не пригласил меня на свидание…
– Я хотел. Тысячу раз хотел, но у меня прямо язык отнимался. Мне казалось, что у тебя есть парень. Ну, тот, с психологического.
– Кент? – В эту минуту Рина не могла даже вспомнить лицо Кента. – Мы несколько раз встречались. Главным образом на лекциях. У нас предметы часто совпадают. Он никогда не был моим парнем.
– А теперь я твой парень.
– Теперь ты мой парень.
– Если ты передумаешь…
– Я не передумаю. Если уж я решила, я никогда не отступаю. – Рина обхватила ладонями его лицо и прижалась губами к его губам. – Я хочу этого. Я хочу тебя.
Он коснулся ее головы, вплел пальцы в массу вьющихся волос. Их губы слились в долгом поцелуе. Их тела притянуло друг к другу как магнитом. Ее тело казалось наэлектризованным.
– Мы можем пойти в спальню.
«Вот оно!» – подумала Рина. Она затаила и медленно выпустила дыхание.
– Пошли.
Джош сжал ее руку. Ей хотелось запомнить это, запомнить каждую мелкую подробность. Запомнить, что от него пахло «Ирландской весной», запомнить вкус мятных леденцов на его губах. Запомнить, как волосы падали ему на лоб, когда он наклонял голову.
Запомнить эту комнату, его спальню, неубранную сдвоенную кровать с простынями в синюю полоску и покрывалом из джинсовой ткани, с единственной подушкой, плоской, как блин. У него был громоздкий стальной письменный стол с мощным компьютером и беспорядочно громоздящимися стопками книг, дискет и бумаг. Пробковая доска с записками, фотография листовками.
Нижний ящик комода – маленького, прямо-таки детского – был сломан и криво свисал. На комоде скопилась пыль. Там тоже лежали книги и стояла прозрачная стеклянная банка с мелочью: главным образом одноцентовыми монетами.
Он бросил на абажур лампы у кровати полотенце, чтобы смягчить свет.
– Если хочешь, можем просто выключить, – предложил Джош.
– Нет. – Что же она увидит, если будет темно? – Э-э-э… у меня ничего нет. Ну, в смысле, для защиты.
– У меня все схвачено. В смысле… – Он вспыхнул от смущения и засмеялся. – У меня есть презервативы.
Все оказалось проще, чем она думала. Они повернулись друг к другу, обнялись, прижались… Руки, губы, дрожь, бьющая по нервам…
Поцелуи становились все глубже, дыхание – все чаще. Они сели на кровать, потом легли. У Рины осталась всего лишь минута, чтобы пожалеть, что вовремя не сняла туфли – с ними же будет неловко? – но она тут же забыла об этом, охваченная жаром и суетой.
Его губы прижимались к ее шее, его руки сжимали ее грудь. Сперва поверх блузки, потом под ней. Это она уже проходила, но никогда раньше у нее не было этого ощущения, что все только начинается.
Его кожа была такой теплой, такой гладкой, его тело – таким хрупким, что на нее нахлынула волна нежности. Именно так она себе все это и представляла: растущее возбуждение, ощущение его кожи, вырывающиеся изо рта вздохи и стоны наслаждения.
У него были такие яркие голубые глаза, такие шелковистые волосы… Он так сладко и нежно целовал ее… Ей хотелось, чтобы он целовал ее вечно.
Когда его рука скользнула у нее между ног, Рина напряглась. В прошлом она всегда останавливалась на этом месте. Она никогда не позволяла мальчикам заходить так далеко, касаться ее интимно. Но Джош сам остановился. Он убрал руку, этот милый мальчик, чье сердце билось рядом с ее собственным. Он прижался губами к ее шее.
– Все хорошо, мы можем просто…
Рина взяла его руку и вернула на место.
– Да.
Она сказала «да», а потом закрыла глаза.
Дрожь прошла по ее телу. Да, это было что-то новое! Ничего подобного она раньше не знала, не чувствовала, не понимала. Человеческое тело – само по себе чудо, а ее тело сейчас пульсировало жаром и сладкой, обжигающей болью.
Джош выкрикнул ее имя, она чувствовала, как он тоже содрогается всем телом. Он покрывал жадными, влажными поцелуями ее грудь, и от этого у нее непроизвольно сокращались мышцы живота. Она нащупала его возбужденную твердую плоть. Завороженная, она принялась исследовать. Но тут он резко втянул в себя воздух и вскинулся всем телом. Она сразу отпустила его, словно обожглась.
24 
